Рассказы про родственников

— Мам, хватит уже! Заканчивай свой цирк! — Егор швырнул телефон на диван так, что тот отскочил и упал на ковер. — Свадьба через неделю, а ты устраиваешь мне разборки из-за каких-то мест в зале! Вера Николаевна обернулась от зеркала, где поправляла прическу, и посмотрела на сына тем самым взглядом — тяжелым, оценивающим, который он знал с детства. Взглядом, который всегда предшествовал чему-то неприятному. — Каких-то мест? — она усмехнулась, но улыбка вышла кривой. — Ты понимаешь вообще, что творится? Твоя невеста хочет посадить этих...

За окном моросил октябрьский дождь, и капли барабанили по подоконнику с таким назойливым ритмом, будто предупреждали о чём-то. Вера сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывающим кофе, и смотрела в пустоту. Телефон Антона молчал уже третьи сутки. Просто взял и пропал — как будто растворился в воздухе. Сначала она злилась, потом пыталась дозвониться, а теперь… теперь просто сидела и ждала. Чего? Сама не понимала. Звонок в дверь разорвал тишину, как удар грома. Вера вздрогнула, выплеснув немного кофе на стол...

— Твоя сестрица опять всю горячую воду слила! — Денис швырнул полотенце на пол так, что оно скользнуло к самой двери ванной. — Я что, в собственной квартире не могу нормально душ принять?! Катя замерла у плиты, где шкворчало что-то в сковороде. Масло брызнуло на её руку, обожгло, но она даже не поморщилась. Просто стояла и смотрела, как муж, красный от злости, топает по коридору в одних трусах, мокрый и взъерошенный. Три года назад она бы засмеялась. Сказала бы что-нибудь ласковое, успокоила. А сейчас внутри всё сжалось в тугой комок, который день ото дня становился всё тяжелее...

— Ах ты, выскочка городская! — рявкнула Наиля Викторовна, врываясь в гостиную с порога, как ураган с Волги, и швырнула на диван пачку фотографий, что разлетелись веером по ковру с выцветшими розами. Лиза, только что наливавшая кофе в старую чашку с трещинкой, замерла — ложка звякнула о край, и коричневая струйка потекла по столу, впитываясь в скатерть с пятнами от вчерашнего ужина. В комнате пахло пылью и старым лаком — тем самым, что Наиля Викторовна натирала мебель каждое воскресенье, бормоча под нос про «порядок в доме»...

– Да что ж ты, Галюха, наделала-то, а? – Мария Аркадьевна вцепилась в дверной косяк, глаза – два угля, тлеющие злостью. – Чужие в нашей хате шарятся, как у себя дома! Неужели эта... – она споткнулась на слове, проглотила его, будто горькую пилюлю, – неужели сдала? Галя стояла в коридоре, прижатая к стене, будто её туда ветром прижало. Пальто на ней было старое, с потёртым воротником, а в руках – сумка, набитая бумагами, которые она ещё утром прятала под матрас. Лицо её – бледное, как мел, но глаза горели...

Инесса сидела на кухне, когда услышала шёпот за дверью. Тот самый, вкрадчивый, который всегда предвещал очередную пакость. Голоса Коли и Лидии Васильевны сливались в заговорщицкий гул, и сердце тревожно ёкнуло. Она замерла с чашкой в руке, прислушиваясь. — Мам, я же говорю, она даже не заметит! — шипел Коля. — Подпишет бумажки, думая, что это для управляющей компании... — Сынок, ты гений! — восхищённо причмокивала свекровь. — А деньги сразу нам переведут? Инесса поставила чашку на стол. Руки не дрожали — удивительно, как спокойно она это восприняла...