Валаам Духовное путешествие

Небеса ответили мне шепотом Я ехала за тишиной. А Валаам дал мне молчание — то, что глубже, тяжелее, священнее. Здесь каждый камень помнит боль: лагерные бараки, сломанные кресты, молитвы, задушенные ветром. И — благость: ту самую, что пробивается сквозь трещины, как трава меж плит. Ладога молчит. Она не расскажет вам, как гул колоколов тонет в её водах. Как гроза здесь — не «погода», а откровение. Вы стоите под ударами молний — и вдруг понимаете: это не страх. Это язык, на котором небеса говорят с теми, кто осмелился их услышать...

Перед рассветом Дочь не спала — раскладывала наши вещи по стопкам:   — «Это — для Питера» (лёгкие платки, чтобы ветер с Невы не застал врасплох),   — «Это — для Валаама» (толстовка потеплее, будто вписалась в наш маршрут сама).   В Шереметьево   Самолёт, обещавший задержку, вдруг "пошутил"— прилетел раньше. Питер встретил нас пустым перроном и солнцем в луже — редкий подарок для города, где дождь считают вторым языком.   Оставя вещи мы погрузились в историю города. Так как бабуля родилась и любила Казанскую икону, мы решили в первую очередь посетить Казанский собор...

Я уезжаю. Не лечить душу — просто дать ей выговориться. Без перевода. Три дня — не побег. Это прыжок в бездонное озеро тишины. Чтобы вспомнить: я не только та, кто смотрит на давление и креатинин. Я ещё и та, кто смеётся ветру в лицо — просто потому, что он свежий. Три дня. Всего три дня — чтобы снова услышать тишину, которая звучит громче любых слов. Чтобы небеса, обычно такие далёкие за повседневной суетой, стали ближе. Чтобы душа, наконец, перестала шептать — и заговорила в полный голос. Я еду туда, где время замедляется...

(лирическое эссе-воспоминание о путешествии, изменившем душу) Два года спустя я закрываю глаза — и снова чувствую тот воздух. Свежий, с лёгкой горчинкой сосновой смолы и сладковатым послевкусием ладожских водорослей. Валаам не отпускает. Он живёт во мне: в случайных воспоминаниях, когда утренний кофе вдруг пахнет 'тем' кофе с палубы; в необъяснимом спокойствии, когда крики чаек за окном напоминают о тех, что кружили над 'Георгием Чичериным'... Это было не просто путешествие. Это было обретение места силы — где время течёт медленнее, а душа дышит полной грудью...