Рассказы об императоре Николае I

24-го апреля 1833 года, в понедельник, во 2-м часу дня, государь Николай Павлович изволил прогуливаться по Адмиралтейскому бульвару и, поравнявшись со зданием присутственных мест, перешел площадь, на которой ныне расположен Александровский сад. Неожиданное прибытие его величества произвело не только переполох и сумятицу, но в страх. Государь не нашел ни губернатора Ивана Семеновича Храповицкого в губернском правлении и приказе общественного призрения, ни вице-губернатора Ивана Григорьевича Железнова в казенной палате, ни губернского прокурора Александра Мартыновича Мейера в его камере...

В 1849 году, в Динабурге, был окончен постройкой двухпушечный траверс на валу 4-го бастиона. С окончанием земляной насыпи на сводах, траверс рухнул, но так неисправимо и невозвратно, что буквально "не осталось камня на камне". Причин разрушения траверза было только две: халатность инженера-строителя и экономические расчёты подрядчика, который норовил возвести траверс подешевле, и потому не дал ему и понюхать ни щепотки цементу, ни железных скреплений; известка же, наполовину с песком, была плохим звеном, связующим разнородные кирпичи...

(От адмирала И. В. Поскочина). В Варшаве, после смотра, оставшись отменно доволен состоянием войск, Государь Николай Павлович обратился к окружавшим его офицерам и сказал: "Господа генералы и штаб-офицеры, прошу ко мне обедать". В Лазенковском дворце Государь усомнился, принял ли это его приглашение фельдмаршал князь Паскевич, так как, особо, к нему оно не было обращено. Государь приказал позвать к себе конвойного. Явился кавказец. - Поезжай сейчас к Ивану Фёдоровичу, - сказал ему Государь, - проси его ко мне обедать; да скажи, что я без него не сяду за стол...

Из заметок Николая Яковлевича Аристова Санкт-петербургский обер-полицмейстер (здесь Сергей Александрович Кокошкин) обыкновенно рано утром являлся с докладом "о благосостоянии столицы" к императору Николаю Павловичу и привозил рапорт "о разных беспорядках и происшествиях, какие были замечены по городу". Однажды, во время доклада, обер-полицмейстер довел до сведения императора, что "в прошлую ночь чиновник департамента, титулярный советник, пьяный безобразничал, буйствовал и вступил в драку с полицией, когда стали его брать в часть"...

Несмотря на тяжелую для солдат службу в "николаевское время", они сохраняли о Государе благоговейную, чисто сыновнюю память. В этом я убедился, служа врачом в Николаевской Измайловской богадельне. С призреваемыми в ней солдатами я жил дружно, и они не стеснялись меня, продолжая беседы между собой, когда я подсаживался к ним в палатах или в парке при богадельне. Интересного было много в задушевных беседах, этих видавших виды, и чего-чего не испытавших и не отведавших, 80-летних слепых и изувеченных стариков, спокойно ожидавших перевода в "пятое отделение": так они называли кладбище...

8 марта 1855, С.-Петербург, перевод Мы с вами еще не сказали друг другу слова со времени великого события, которым поражен весь мир. В жизни народов словно произошла минутная задержка, и они как будто задают себе вопрос, как им быть теперь. Таково, на самом деле, впечатление, произведенное этою великою вестью, которая, благодаря телеграфу, облетела, как молния, весь образованный свет. Не стало того, на кого были устремлены с тревогой взоры всего мира, того, кто при своем последнем вздохе сделался столь великой исторической фигурой...