Бывший по соседству

— Мария Игоревна, жалуются на вас, что плохо кушаете, — бархатный баритон лечащего врача вернул из состояния забытья. Ей всё время хотелось спать из-за обезболивающего. Сломанное ребро ныло и боль пробиралась, захватывала полностью грудную клетку, концентрируя всё внимание на себе. Был во всём этом небольшой плюс — душевные терзания отошли на задний план. Хотелось впасть в долгосрочную спячку и ничего не чувствовать. — Тимур Николаевич, — Маша посмотрела в глаза, полные добра, и ей стало не по себе...

Тем временем, Фигаруша, проникший в квартиру бывшего хозяина диверсантом, наводил свои порядки. Больше всего досталось вещам, пахнущим чужой визгливой самкой белого окраса. Пошурудив на туалетном столике и скинув все баночки-скляночки, тюбики, флакончики и прочую сильно пахнущую дребедень, кот наведался на кухню. На столе красивая вазочка с печеньками сама напросилась. А нечего тут стоять, почти на самом краю… Ну, ладно. Не на самом. Но если двинуть лапкой, что… та-дам! Что не упало, то можно покусать...

— Митя-я-я… — протянула Элина, провокационно виляя тощим задом. И вот на кой чёрт? Дмитрий и прицепился к Элине только потому, что боялся одним днём сорваться к Маше и очнуться только когда его язык окажется у неё между ног. Боялся, что снова начнёт строить отношения и не сможет. Не выдержит того, как Маша с каждым днём расстраивается всё сильнее. Беспокоится. Боялся, что так же, как и в первый раз, у него не получится сделать её счастливой. И в итоге… В итоге Элина бесила на контрасте с Машей неимоверно...

— Ой, Машенька, ты в магазин, за подарком, да? — тормознула даже и не подумавшую поздороваться Машу одна из трёх сплетниц, что оккупировали скамейку у подъезда. — Каким подарком? Вы о чём? — нахмурилась было Маша, но тут же себя одёрнула, возвращая приятное, довольное жизнью выражение лица. Не здоровалась она с соседками после того, как те объявили ей войну. Кто-то засорил мусоропровод, а Машу застали на том, что она пыталась протолкнуть пакет шваброй в надежде, что такой таран устранит пробку....

— Что-то ты сегодня плохо выглядишь, Машенька, — с поддельным сочувствием произнесла одна из старух, сидящих на скамейке у подъезда. — Не случилось ли чего? Марию затошнило. Знали, что её семья распалась, и злорадствовали. Не любили её прежде и не жалели сейчас. Шли бы лучше заниматься внуками. А то выперли их на детскую, обнесённую решёткой, площадку, а сами лясы точат. — Случилось. Вас встретила, — сегодня был не тот день, когда Маша пропустила бы колкость. — Теперь понятно, почему тебя муж бросил, — кинулась поддержать оскорблённую подругу другая курица...

— Переезжают? — поинтересовалась Мария у высунувшейся на шум соседки. Та пожала плечами. — Скорее въезжают. Старые попрощались еще дней пять назад. — Вот как. А я не знала. Соседка вдруг изменилась в лице, сделав его приторно—радостным. Словно всячески хотела угодить тем, кого увидела за спиной Марии. — А вот и новые хозяева, знакомься! — пропела она. Маша медленно обернулась. Подъехавший лифт явил Дмитрия Вознесенского, который, сделав вид, что не замечает открывшую от неожиданности рот бывшую, деловито распоряжался куда нести мебель...