Алёна Слюсаренко

— Ах ты, блохастый! — он замахнулся на песика тяжелой сумкой, потом набросился на Лену: — Совсем ополоумела, что ли, псов бродячих моими сосисками кормить? Поддержать канал Однажды весной Лене как-то особенно захотелось любви... «Как время-то бежит! — подумала она, разглядывая себя в зеркало. — Вроде совсем недавно была юной свеженькой маргариткой, и вот я уже... Пожалуй — хризантема. Цветок, конечно, роскошный, но ведь осенний. Отцвету, а там и зима! Пора серьезно взяться за личную жизнь». А что?...

«Здесь все мое! — рявкнул Зверь. — А будешь под ногами путаться – ухо откушу!» Барсик ему не поверил, а зря. Зверь держал свое слово. И в следующий раз знатно его отделал... Поддержать канал Снежинка сидела на ветке старого тополя и грустила: «Злая тетка эта самая судьба! И шутки у нее злые…» Вот, скажите на милость, как на свет могла появиться белая ворона? Это же форменное издевательство. Свои гоняют, чужие смеются, недруги атакуют. Еще бы, белая ворона – птица приметная. Только людишки восторгаются...

— Иди, Бимка, поближе. Нас осталось всего двое – места меньше занимаем, — Иван Петрович говорил теперь это каждый раз, когда они с Бимом оказывались в электричке. Словно сам пытался привыкнуть к этой мысли. Мол, ничего страшного, раньше втроем на дачу ездили, а теперь вот вдвоем. Это жизнь... Но Бима не обманешь: чувствовал он своего хозяина, видел, как тот, нет-нет, да и глянет на сидение рядом, словно поделиться чем-то хочет. А потом спохватится – не с кем ему делиться. Уже почти полгода, как не с кем...

Она встречала проходящих мимо людей, махала хвостом, некоторым даже улыбалась. А вот ей в ответ ни разу не улыбнулись. Отводили глаза и шли дальше. Со временем Жучка перестала ждать.… Страшнее всего была тишина... Это была не та уютная тишина теплой летней ночи, когда затихал, истомленный жарой, город. И не та, разбавленная шорохами, тишина, которая пряталась за окнами их с мамой маленького дачного домика на окраине садоводства. Эта тишина была другой: вязкой, словно болото, в сердце которого ворочалось и вздыхало слово-приговор «никогда»...

Кот, конечно, обиделся. Горько, когда друг и соавтор выбрасывает тебя из жизни в угоду какой-то Марго. Он часто теперь сидел на кухне один, смотрел в окно и грустил… «Я бездарь! — думал Сергей, глядя на белый чистый лист. — Идея вроде бы есть... А вот как начать?» Промучившись еще минут двадцать, он сдался. Выключил компьютер, показал язык своему отражению в мониторе и пошел в прихожую. Сунул ноги в кроссовки, напялил куртку. Может, если прогуляться, мозги проветрить, творить будет легче? Серега вышел в мокрый серый апрель, натянул капюшон и побрел к парку...

«Чего он их не поколотит? — думал Грызь. — Ведь может! Эх, мне бы такие габариты, как у этого двуногого... Я бы собачьим царем стал! Никак не меньше». Если бы Володька знал, что ему кто-то завидует, пусть даже бездомный пес, то, наверное, очень бы удивился. Впрочем, он и так часто удивлялся, и радовался часто, несмотря на многочисленные тычки и насмешки. Не уродился он умником, что же тут поделаешь. Даже мама иногда вздыхала: — Не дал тебе бог ума, Вовка. Все в рост ушло, видать! Как ты без меня жить-то будешь? Вовка ежился, было страшно представить, что он однажды может остаться без мамы...