Первый лист. История любви

Лиза провела в городе три дня — без цели, без расписания. Она бродила по улицам, заходила в кафе, где не работала, листала книги в магазинах, которых раньше избегала. Каждый шаг отдавался внутри непривычной ясностью: она больше не бежала. Она искала. Однажды утром она случайно встретила Дениса у книжного магазина. Он улыбнулся, сделал шаг навстречу, но Лиза поймала себя на том, что её сердце не дрогнуло. — Привет, — сказал он. — Ты выглядишь… другой. — Я и есть другая, — ответила она спокойно. — Спасибо за то, что было...

Ноябрь накрыл город серым туманом. Листва давно облетела, витрины украсили к предстоящим праздникам, но в кофейне по‑прежнему пахло кофе и корицей — будто здесь время застыло в уютной осени. Лиза протирала столики, стараясь не смотреть на Максима, который молча готовил напиток для очередного посетителя. Между ними висела тишина — не тёплая, как прежде, а настороженная, будто оба боялись сказать лишнее слово. После того разговора под дождём всё вроде бы наладилось. Они старались не вспоминать о Денисе, о ссоре, о том, как близко оказались к разрыву...

Утро выдалось суетным. В кофейне наметился наплыв посетителей — то ли из‑за промозглого ветра, гонявшего людей под крышу, то ли из‑за пятничной спешки перед выходными. Лиза металась между стойкой и столиками, стараясь успеть везде: принять заказ, подать кофе, убрать посуду. Максим был на подхвате — молниеносно готовил напитки, пересчитывал кассу, раздавал печенье детям, которые заглядывали в окно. — Ты сегодня как заводной, — заметила Лиза, когда между волнами посетителей возникла пауза. — Просто хорошее настроение, — он улыбнулся, протирая чашку...

Утро выдалось хмурым. Ветер гнал по тротуарам ворохи жёлтых листьев, а небо нависло низко, будто хотело прижаться к крышам домов. Лиза вошла в кофейню чуть позже обычного — она долго стояла у зеркала, пытаясь унять дрожь в пальцах. Вчерашний вечер, когда Максим подарил ей брелок, казался хрупким, как мыльный пузырь. Ей хотелось верить, что это начало чего‑то настоящего, но в глубине души шевельнулось беспокойство. Максим уже был на месте. Увидев её, он улыбнулся, но Лиза заметила тень усталости в его глазах...

После того утра в подсобке всё изменилось. Не резко, не с грохотом — тихо, как меняется свет перед закатом. Лиза больше не просто заходила в кофейню за кофе: она приходила к Максиму. Он стал открываться понемногу — не весь сразу, а кусочками, как старая книга, чьи страницы склеились от времени. Рассказывал о том, как открыл кофейню на остатки сбережений, как первые полгода жил на чердаке над заведением, чтобы сэкономить. Поделился, что пишет короткие зарисовки — не для публикации, а «чтобы не забыть, как звучит собственный голос»...

Дождь стучал по крыше беседки, но Лиза почти не замечала его. Слова Максима звучали в голове снова и снова: «Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чужой. Ни здесь, ни в моей жизни». Она посмотрела на него — он ждал её ответа, и в его глазах была такая искренность, что у неё перехватило дыхание. — Я… — она запнулась, подбирая слова. — Я тоже не хочу быть чужой. Но мне страшно. Он мягко сжал её руку: — Мне тоже. Они улыбнулись друг другу — неловко, но честно. В этом признании было что‑то освобождающее...