Жертва

Рыбоед внезапно обернулся, и глаза его сверкнули безумным блеском. Он крепко схватил меня за горло и принялся возбужденно нашептывать мне на ухо ужасные слова: - Хочешь узреть моих богов? Они не так прекрасны, как твои, но могущества им не занимать. В служении им я постиг множество тайн этого мира, сумел стать вождем этой шайки изгоев, обреченных на погибель, и привел их в это убежище, подальше от жестокой поверхности! Близок день, когда мой народ разрастется до великих размеров, мы займем все долины...

В себя я пришел только глубокой ночью. Разум просыпался с большой неохотой, в отместку за свое пробуждение наградил меня нещадной головной болью. Я согласен был принять в свое тело несчетное количество отравленных игл, лишь бы избавиться от нее. Я пребывал в одиночестве, привязанный к шесту у входа в озерные пещеры. На этот раз мои тюремщики смилостивились и закрепили шест в стоячем положении, видимо, чтобы я не умер от притока крови к голове. Как заботливо с их стороны. Вместе с тем они сильнее...

В себя я пришел только глубокой ночью. Разум просыпался с большой неохотой, в отместку за свое пробуждение наградил меня нещадной головной болью. Я согласен был принять в свое тело несчетное количество отравленных игл, лишь бы избавиться от нее. Я пребывал в одиночестве, привязанный к шесту у входа в озерные пещеры. На этот раз мои тюремщики смилостивились и закрепили шест в стоячем положении, видимо, чтобы я не умер от притока крови к голове. Как заботливо с их стороны. Вместе с тем они сильнее...

Очнулся я, будучи привязанным к длинному упругому шесту, болтаясь вниз головой меж двух пыхтящих от натуги рыбоедов. Неужели все-таки попался? Так глупо. После такого Старому Буйволу на глаза лучше и вовсе не попадаться. Зачем я здесь? Мне не завязали глаза, чему я очень был рад. Я сумел насчитать целый десяток озерных воинов, к тому же мне удалось определить, что мы не очень-то далеко удалились от места нашей неприятной (для меня, потому как сами рыбоеды были настроены жизнерадостно и в целом вели себя оживленно, не боясь быть обнаруженными) встречи...

В ряды охотников я был принят всего две зимы назад. До того я не знал иной радости, кроме купания в горячих источниках, коих всегда вдоволь в Медвежьих горах, да вкушания молока из грудей женщин. Жадных до этого лакомства всегда было предостаточно, но мне повезло быть одним из сильнейших, равным мне по прыти и ловкости был разве что Сойка, с которым, скрепя сердце, я и делил первенство среди других мальчишек. Вкусней всего было молоко матери, только что выносившей младенца, за этот нектар мы бились между собой с особой жестокостью...

Я сделал небольшой шаг вперед, другую же ногу отставил чуть назад и в сторону, чтобы в том случае, если придется орудовать копьем, богиня-мать придала мне сил для мощного и быстрого удара. Немного подумал и перевернул свое оружие тупым концом вниз, после принялся раздвигать им густые заросли, медленно, но верно приближаясь к месту, откуда раздавался шорох. Когда я уже начал подозревать мелких земляных мышей в проказной возне, а потом и вовсе пришел к мысли, что мне все это померещилось, из зарослей взметнулась мертвенно-бледная рука и попыталась ухватиться за древко копья...