Отрывки из моих романов

"Убедившись, что никто меня не палит, я зачем-то встаю на одно колено между булыжниками и вслух произношу: — Я клянусь, что стану знаменитым! Клянусь… эээ… что во что бы то ни стало стану рок-звездой и однажды вернусь в Околей! И посмотрю в глаза этим четверым, чтобы они поняли, в кого не верили! И меня развозит на долгий-предолгий бухой хохот". Из моей второй книги "Клянусь, что стану знаменитым"

Отрывок из моей второй книги "Клянусь, я стану знаменитым" "За три года ни разу не видел Милану в таком шоке. Хотя смотримся мы достойно — есть от чего выпасть в осадок! На первом плане — я с цветами. Вадя настоял на том, что розы или лилии даже в Астрахани не котируются, и лично выбрал букет со здоровенным подсолнухом. Сбоку — сто двадцать пять кило видного цветочного эксперта, победоносно размахивающие трехцветным стягом, подрезанным со здания прокуратуры. И, как вишенка на торте — негр на инвалидной коляске! Вот к вам когда-нибудь приходила в гости такая компания? К Миланке, судя по ее выкаченным глазам, точно ни разу! — С прошедшим Днем рождения, любимая! — бодро приветствую ее я. — И с Днем Знаний! — интеллигентно машет рукой Робсон, но из-за смущения у него получается что-то типа зиги. — Всех благ и всем ГУЛАГ! — зычно подытоживает парад поздравлений Вадя".

Из моей книги Перила: «Полшестого утра, очередь в вагонный туалет. Передо мной только небритый мужик, который, видимо, забрел из соседнего вагона и увлеченно треплется сам с собой в полный голос: — А я говорю, что если великая русская поэзия не умерла, то и все остальное в этой стране не безнадежно! Аргументы, спросите вы меня? Вспомните восемнадцатый год! Или сорок второй! Тогда тоже казалось, что все потеряно и судьба России — догнивать, стоя на коленях... Наш человек! О чем еще рассуждать в понедельник ни свет ни заря? Да еще вслух, обращаясь к самому себе. Или, может, он со мной разговаривает? Восемнадцатый год я вспомнить не могу при всем желании, максимум — девяносто третий. Да и единственное стоящее воспоминание из того нежного возраста — не о великой русской поэзии, поднимавшей загнивающую Россию с колен, а о том, как дед брал меня с собой на выборы, и на избирательном участке продавали нереально красивые бутеры. Мне кажется, что, если чуть-чуть напрячься, даже вспомню их вкус...» А вы что думаете про русскую поэзию?)