Невыдуманные истории. Рассказы священника Игоря Сильченкова.

- Бегу с утра пораньше на рынок за молоком, бегу, пешком никак не пройти. Снова будет звать меня. То подушку ей поправь, то воды дай, то ножку разомни. Помой, постирай. А еще работа на почте. Туда тоже бегом. В обед выбегала проведать да проверить, может, что не так. Лекарства дорогущие. Ничего, с Божьей помощью выжили. Сынок рос послушный, тихий, а то я бы не справилась. Свекровушка тяжеленькая. Спина после нее огнем пекла. В храм приду, постою, поплачу - и нормально. - А муж? - не выдержал я. - Муж? Ушел...

Рослый мужчина в камуфляже, с забинтованной головой тяжело опирался на плечо щуплого парнишки лет пятнадцати. Они появились в нашем храме в середине Божественной литургии, когда я служил сугубую ектению. Они тяжело хлопнули дверью, и я обернулся. Взглянув на них, я с особым трепетом прочитал молитву о Победе. Мужчина постоял некоторое время, а потом сел на лавочку. У него было болезненное серое лицо. Парнишка стал в центре храма и, как мне сказали позже прихожане, всю службу, не отрываясь, смотрел на алтарь...

- Можно? - спросил Матвей серого полосатого кота, сидящего на лавочке. Кот зыркнул желтыми глазами и показательно отвернулся. - Извини, брат, я ненадолго. Скоро уйду. Матвей водрузил на лавочку вещмешок и рухнул сам. Спина без корсета подводила через каждые сто-двести метров. Надо было сесть или прислониться к чему-нибудь. Или можно было идти дальше, но от боли потом начинала кружиться голова и подташнивало. С корсетом было легче, но Матвей физически чувствовал, как стянутые им мышцы ослабевают еще больше...

Когда я рассказываю эту историю, в определенный момент голос мой начинает дрожать, будто бы скрытые слёзы хотят вырваться наружу. Чтобы не показывать их людям, я покашливаю, запинаюсь. История кажется скомканной, а на самом деле все было так… В очередной раз во время пандемии мы ездили по улицам нашего села Рыбачье и кропили их крещенской водой. Певчая пела, а я сосредоточенно молился. Дело было летом. Встречались отдыхающие. Люди на улицах реагировали по-разному. Были те, кто с надеждой и благоговением подходили под кропило, а некоторые шарахались в сторону...

У Веры тряслись руки. Она смотрела, как они выбивают на столе чечетку, и попыталась сцепить их и прижать к солидной книге, на обложке которой большими буквами было написано: «Научный атеизм». И Веру снова затошнило. На третьем месяце беременности это совершенно обычное дело. А вот трясущиеся руки - это что-то новенькое. «Наверное, нервы», - решила Вера и попыталась снова открыть книгу. Но рука задрожала, и книга не открылась. «Господи! Пожалуйста, помоги мне сдать этот чудовищный экзамен. Иначе не стать мне учителем!» - взмолилась Вера...

- Я сильный мальчик. Я еду на нарте и пою Про солнце и снег. Мои олени веселы. Я вырасту И буду еще сильней. Усталая ненецкая мать качала березовую колыбель со своим маленьким сыном и пела. Ее колыбельная была особенной, потому что ее Ноляко (имя означает «самый маленький») очень нуждался в силах. Ему было уже две весны, а он лежал бледный до прозрачности, с трудом приподнимал головку и еле-еле шевелил ручками и ножками. Мама Маяне была уже старой, молока у нее не было. Обходились оленьим. Мать просила духов рода и духов дома вырастить ее сыночка...