Норвежское кино

Мысли после просмотра сатирического боди-хоррора «Гадкая сестра»: “Гадкая сестра” — это если бы Эмиральд Феннел пересмотрела “Субстанцию”, “Суспирию” от Луки Гуаданьино и псевдоисторические сериалы на России-1 и вдруг решила снять свой костюмированный боди-хоррор (а я думаю, проект в таком жанре когда-нибудь случится в ее карьере). Переигрывание и неестественно выпученные глаза с открытым ртом Леи Мирен раздражали с первого кадра (но в сцене с отсылкой на “Заводной апельсин” это смотрелось хорошо, даже допустила мысль, вдруг только ради этого момента актриса и таращила весь фильм свои и без того большие глаза). А также не могла перестать видеть в актрисе сходство с Дарьей Каплан (до пластики) и Еленой Шейдлиной (тоже до пластики). Недавно мне попадался рилс, в котором было сказано, мол, наконец-то стало выходить кино, рассчитанное на «женскую аудиторию» — будущий “Грозовой перевал”, “Материалистка” и что-то еще (я не была согласна с видео, поэтому не запомнила весь список), — но ключевой тейк, если память не подводит, был в том, что существенный недостаток такого кино — сценарий. Глупый сценарий. Отчасти да, согласна, но данная проблема во всем кинематографе, а не в отдельной его части. Мне кажется, основная проблема в ЦА, что кино, «направленное на женскую аудиторию» сейчас — это, зачастую, либо прямолинейный, вульгарный фанфик твиттерской феминистки соевого поколения, которые поголовно ненавидят всех мужчин и выставляют их корнем зла в мире (и одновременно с этим лицемерно топящих за равноправие и взаимоуважение), либо картонные ремейки / продолжения, работающие в целом на людей (а не только на женщин), погрязших в ностальгии, консьюмеризме и бесконечном утолении желаний «внутреннего ребенка». Другая альтернатива встречается редко. Оттого зритель то и дело во время просмотра неосознанно перебирает в голове фильмы прошлых лет, похожие на тот, что он смотрит, потому что все новые друг на друга формально похожи, словно меняются лишь декорации и костюмы, сеттинг и каст. “Гадкая сестра” удовлетворяет интересы и той, и другой категории. И я не считаю, что это плохо, сейчас время такое, это реалии кинематографа нынешних двадцатых, но лично я устала от такого плоского современного кино (о женщинах и якобы для женщин). Хочется живости, неподдельной искренности, любви к кино и к жизни внутри фильма.

Контркомментарий о Гран-При Каннского фестиваля 2025-го года “Сентиментальной ценности”: «Два часа тянулись, словно их было четыре. Непоколебимое лицо Ренате Реинсве, пытающейся играть актрису, стало вызывать сильное раздражение. Теперь не знаю, когда решусь посмотреть “Худшего человека на свете” с нею же, настолько сильно она стала отталкивать. Под конец позади меня кто-то всплакнул, и это удивило, потому что я не поняла, что именно в этой флегматичной драме с ироничным прилагательным «сентиментальная» в названии, мимикрирующей под колкое высказывание об индустрии, вызывало такие эмоции (если не сработает первое, так выстрелит второе). Стерильная белизна стен и предметов интерьера из Икеи в постановочном доме — как единственная отличная насмешка как над самим собой, так и над нынешним постным и за редким исключением имеющим ценность кинематографом, после потребления которого ощущаешь пустоту и негодование».