"Реалити-шоу Война" Сергея Решетникова, 1-30 главы

Сергей Степанович был третьим сыном Степана Васильевича Хулигана. Ростом он не удался в отцову родню, лицо до тридцати лет имел достаточно детское, а голос высокий. Отчего, когда звонил по телефону, всегда чувствовал себя неловко. В трубку говорили: "Молодой человек". Ему исполнилось тридцать три. А его всё еще называли молодым человеком. Было стрёмно. Он не пошел, как старший брат, по стопам отца, не стал поступать в высшую школу милиции, хотя там давали ему зеленый свет. Не занялся бизнесом, как средний брат...

— Бабы — они как сверла, быстро тупятся, — рассказывал негру про свою очередную надоевшую женщину тщательно выпивший «по особо важным» президент НРК Боря Стрех. — Всё вроде ладом. Ан нет. Тупятся. Мужики не тупятся, а бабы… сука… наоборот… Бар был полон элиты ладонников, женщин и юношей легкого поведения. На большом экране шел матч между футбольными командами «Эвертоном» и «ЦСКА». Последнюю Иван Бастон купил по дешевке у чёрного олигарха Максима Александровича Бабакова. Бабаков не на штуку испугался...

Папа Вани, Аполлон Николаевич Бастон, уехал в Волгоград, когда его отцу Николаю Крюкову дали пожизненный срок за организацию убийства компаньонов. Там устроился работать в одну телефонную компанию. Потом закончил педагогический. Он был исключительно доброжелательным человеком. Даже больше. Милым во всех отношениях. Он помогал всем и вся. Когда у него просили деньги, он их давал. Денег от папы ему и брату досталось прилично. Правда, Аполлон в них ни черта не понимал. И алчные юристы да адвокаты семьи их достаточно быстро растащили...

Через два дня Иван Бастон уже брал очередной город, который принадлежал древнему худому еврею Льву Левиеву, который в юности отличался дюжей ретивостью, нарастив себе три члена. И на протяжении десятилетий он трахал женщин и в хвост, и в гриву… — Особенно я люблю русских женщин, — говорил тогда тридцатилетний Лева знаменитому интервьюеру Лешке Гордону, который чаще хохотал, чем задавал вопросы. — Да, именно, люблю русских женщин, — повторял Лев Левиев, поправляя свои три члена в штанине. Легендарные три члена, о которых ходили легенды в округе...

Джон неожиданно проснулся поздней ночью в кромешной тьме. Его голова была забинтована. Он походил на мумию. Но это не имело никакого значения. Главное то, кто лежал рядом. Он понял, что его мечта сбылась. Если бы Джон умел писать стихи, то сегодня он бы обязательно сочинил пару строк. Его любимая женщина лежала рядом с ним и… храпела. У него впервые в жизни случился секс по любви! Как удивительно делать это по любви! Как изумительно, умопомрачительно храпела сейчас Лиза. О, боже, что это был за храп...

Ленке было шестнадцать, когда умер брат. Какое несчастье! Она плакала. Босиком она выбегала на снег, голая плюхалась в сугроб, не чувствуя обжигающего мороза, и плакала. Она плакала, когда директор, Шамиль Раминович, вызвал ее к себе. Она плакала, когда он говорил ей, что всякое в жизни бывает, нужно терпеть. — Нужно терпеть и жить. Всякое в жизни бывает. Не надо плакать, — гладил Ленку по голове Шамиль Раминович. А она плакала. — Не нужно. Слёзы ведь такие соленые, — целовал он ее глаза. А она плакала...