Про детство.

Когда я была маленькая, тетя водила нас сестрой в кафетерий. Я очень сильно любила мороженое, и слово "кафетерий" вызывало у меня ощущение чего-то волшебного. Это смесь из грохота миксера для коктейля, мерного тарахтения холодильника, мелькание тени от вентилятора под потолком. Это ленты-мухоловки, развивающиеся над головой, конусы с соком, стопки металлических вазочек для мороженого, женщина в белом переднике с белой наколкой на голове, липкие круглые столики, салфетки в пластмассовой вазочке нарезанные из какой-то вощеной бумаги в форме треугольников...

Я тут вспомнила, как мы с папой ходили за грибами. Это сейчас я зажралась и всё сплошь белые да красные собираю. И главное, не червивые ищу, будто с червями уж и есть нельзя стало. Постарела.  Но так было не всегда. Помню, как мы с мужем первый раз приехали в лес за грибами, и я, не отходя далеко от платформы, начала носиться в восторге и нагребать в ведро всё подряд, что под ногами растет. Как одичавшая. Хорошо, хоть в рот не начала набивать вместе с жуками.  Муж дал мне успокоиться, а потом высыпал всё и сказал, что мы за грибами приехали, а не за поганьём...

Учительница отрицала моё имя. Она утверждала, что оно пишется через мягкий знак: Ксенья. И с раздражением вычеркивала букву "и", надписывая сверху "ь". Я была очень стеснительная, но, все равно, отстаивала право на свое имя, перечеркивая "ь", и приписывая назад "и". Эта дуэль грязнела на обложках всех тетрадей и дневника. Мама негодовала и, в конце концов, сходила в школу и сделала учительнице замечание. Возможно, после этого она угомонилась. Зато в моей фамилии она с завидным упорством продолжала ставить ударение не на тот слог...

Так получилось, что в первом классе некоторое время после уроков мы с подругой ходили домой к учительнице. Учительница дружила с нашими родителями и с радостью согласилась забирать нас к себе вместо продленки. Это была удача. Дома у учительницы было здорово. Ее комната была совсем как комната обычной девочки со множеством мягких игрушек и кукол. Мама учительницы кормила нас блинами, а потом мы играли с учительницей в косметику. Она делала нам макияж и прически, и это было очень интересно. Перед приходом родителей мы умывались с мылом и расчесывались, и никто ничего не знал...

Я очень быстро не стала балериной. Буквально за 1 минуту. Наверное, это самая быстронесостоявшаяся профессия в моем списке. И рассказывать особенно нечего, потому что было это давно и выеденного яйца не стоит. Но я расскажу. Было мне года три-четыре. Мама привела меня в какое-то незнакомое помещение. Помню только, что с меня стянули рейтузы и в колготах поставили на табурет. Чужая женщина недовольным голосом сказала: Это никуда не годится! Ноги кривые!  Всё. Больше ничего не помню, но осталось общее ощущение, что женщина эта была злая и абсолютно слепая...

Когда мне было примерно 14 лет, мама неожиданно сдала на права. Ей было 36. В те далёкие годы это еще не было так обыденно, как теперь. Она даже не платила. Она даже заглохла на каком-то жутком перекрестке на экзамене, запутавшись колесами в трамвайных рельсах, и гаишник даже неодобрительно поцокал языком и покачал головой. А инструктор грязно выругался, под сверлящий звон трамвайного колокольчика, мол, на таком перекрестке и Шумахер бы заглох. Гаишник не стал спорить и дал права.  И вот родители купили машину...