Алешка Буян.

Конечно, Алёшка любил лето. Летом был луг, Митька Шмель, лето наливало его особенной жаркой силой. И девки ходили, светили плечами, коленками загорелыми, пьяные от солнца, от запахов идущей в рост зелени и послегрозового острого воздуха. Птицы пели и жужжали пчелы. Все говорило о молодости, о бессмертии мира. Но любил Алешка и зиму. Ничего, что маловато солнца. Зато какие прозрачные высокие ночи , когда каждая звезда лежит в небе отдельно, в своем бархатном футляре, и бродит между ними яркая праздничная луна...

1. Третий день уже сидел Алешка у водяного в Краснокутском болоте. Водяной за последние сорок лет лица нормального не видел, и говорить почти разучился. Алешка для него был как пряник, с неба уроненный. Угощал по-царски. Рыбы икру метали по щелчку пальцами прямо в миску, и уже слабосоленую. Лягушачий хор не затыкался ни на минуту. Две немолодые русалки вертели бедрами обворожительно. Самогон водяной брал у мельника. Первач. Из пророщеной пшеницы. В общем развлекал и расхолаживал буяна, как только мог...

1. Алешке Буяну снилось, что снова он на Севере и печальник тамошний Самсон Самоедский смеется так, что у Алешки аж уши подзакладывает. Любят печальники поржать ни над чем. Есть такое. От этого сна даже проснулся Алешка. Ан, нет. Вот он, печальник, как есть тут, у Алёшки в избе. Только не северный, а наш местный, Кузьма, и смеется не так басовито. А глаза серьезные. Отсмеялся, тронул сонного Буяна за плечо: - Подымайся. Поговорить надо. Продрал Алешка глаза, в окно глянул - ночь. И тут его ударило: печальник свои катакомбы, считай, никогда не покидает...

1. И вот как раз летом, ближе к верхушке его, загрустил Алешка. То ему не так и это не тем боком зашло. Хотел по лугу со шмелями погоняться, но даже Митька-шмель однокрылый на полжала его обошёл. Плюнул тогда Алешка, в Митьку-шмеля не попал, конечно, и вообще расстроился. Пошел в баню нетопленную слушать как Вовка- банник сопит. Хозяева Вовкины дом продавали-продавали, да так и бросили. Лет десять уже прошло, дом дряхлел потихоньку, сыпался. И баня нетопленая оседала на правый бок. А Вовка спал себе...