Лыжные узоры

Добрый день старые друзья и новые подписчики. Наконец я вернулся из поездки в прошлое. Немного ошибся, лет на пятьдесят. Надеюсь вы поймёте Их улыбки манили. В глазах читался неподдельный интерес ко мне и желание угадать любой, даже самый скрытый, мужской интерес.. Матовая чистота кожи, плавные линии бёдер, сочность и свежесть плоти, способные удовлетворить самый изысканный вкус, — всё это демонстрировалось без тени стеснения. В другой раз я бы, не раздумывая, поддался этим чарам. Но только не сегодня. Моё лицо непроницаемо. Я прохаживаюсь по мясному ряду, стараясь не поднимать глаз на продавщиц, и смотрю только на товар. Мне нужны свиные ножки, уши, говяжья рулька, индюшачьи бедра и, что там ещё? Я хочу сварить холодец.. Мой поход на рынок навеян воспоминанием из детства. Вот оно. *** На газовой плите над синим пламенем горелки стоит десятилитровое эмалированное ведро. Тягучий аромат распространяется по двухкомнатной квартире. Шумовка опускается на дно, поднимается — и вот первая сахарная косточка со звоном летит в тарелку. Этот звон означал, что на упавшем предмете нет ни хрящиков, ни мяса. Но в ней можно найти крошечное отверстие, и выпить глоток обжигающего, сытного бульона. Сидя за круглым столом на маленькой кухне, я воображаю себя хищником, поджидающим беспечную жертву. Немного терпения — и вот в тарелку шлёпается косточка, на которой есть немного мяса и хряща. То, что попало на тарелку, — моя законная добыча. Я бросаюсь на неё, как леопард на газель из шедшего тогда по телевизору фильма «Барабаны судьбы». За такую косточку я готов биться с кем угодно. Женщина с шумовкой поворачивается ко мне и с улыбкой грозит ею. Мама... Я отваливаюсь от стола, насосавшись костного мозга, нахрустевшись свиными и говяжьими хрящами и украденными мясными обрезками. Кости, отполированные языком и зубами до блеска, летят в мусорное ведро без жалости. Содержимое ведра, без учёта костей, перебранное и порубленное заливается в эмалированный лоток 30 на 40 на 10 сантиметров и оставляется на ночь в похожем на яйцо холодильнике «ЗИЛ» Корешки хрена вызывают слезы. Они трутся на мелкой тёрке, добавляется вода, соль и сахар по вкусу. Можно избежать плача, используя мясорубку, но именно терка придает этой приправе особую структуру и аромат. Этим занимается отец. На следующий день в алюминиевой кастрюльке без ручек варится рассыпчатая белоснежная картошка. Холодец режется тугими кубиками и блестит на тарелке, просвечивая своими внутренностями и кружочками красной моркови. Солёные грибы с кистями душистого укропа, хрен в баночке из-под горчицы, чёрный хлеб – наш семейный ужин готов. Мама, отец... Я совершенно отчётливо вижу ваши лица, ваши улыбки, ощущаю теплоту ваших глаз, обращённых ко мне. Я представляю каждую черточку, каждую складочку на одежде. Не могу представить лишь одного: что вы там — гораздо моложе, чем я здесь и сейчас. .

Оливье . Колбасу выбирал долго. Просил 500грамм отрезать от целого батона (палка звучит вульгарно). Заставлял себя не глядеть на продавщицу, боясь ошибиться в выборе. Ждал пока срез запотеет и будет ощущаться аромат. Выбор пал на докторскую. Морковку купил некрупную –40 рублей за кило. Нашел краснооранжевую. Картофель искал,чтобы на разрезе был обязательно белый, не кремовый и, не дай бог, желтый. Соленые бочковые огурчики, крепкие, хрустящие, попросил положить в специальное пластмассвое ведерко с рассолом, зонтиками укропа и листьями смородины. Не забыл и баночку зелёного горошка. И конечно же оливковый майонез. Головка репчатого лука в золотистой шкурке и четыре яйца ждут остальные ингредиенты дома. Бегом домой. Кожицу с моркови и с картофеля снимал нежно. Водичку лил из фильтра, варил в эмалироанной кастрюльке. Охладил на балконе, скорлупу снимал под струёй холодной воды, чтобы не повредить мякоть белка. Резал острым ножом на правильные кубики. Краски подбирал по наитию. Краснооранжевые яркие кубики бросил первыми. Затем на дно салатницы добавил белых кубиков яичного белка и картофеля. Зелёный цвет горошка смешал с темнооливковым соленых огурцов. Прозрачные кубики репчатого лука сдвигал с разделочной доски ножом. Дополнил композицию розоватой докторской и прослезился. Отошёл чуть подальше. Посмотрел, закрыв один глаз и прищуря другой. Добавил немного зелёного и красного и, уже потом, посолил и перемешал, нещадно поливая полученную смесь пастелью майонеза смешанного с толченым желтком. Целый желток Солнцем водрузил в центр композиции. Вокруг разбросал шарики горошка. Они рассыпались планетами по Млечному пути оливкового майонеза. Поставил свое творение в холодильник к запотевшей бутылке. Живи, моя галактика! Сколько тебе осталось!? Вдруг завтра чёрные и белые карлики, мнящие себя красными гигантами, обратят тебя в звёздную пыль и растащат по чёрным дырам. А чтобы этого не случилось, наливаю рюмку за Галилея, за Коперника и за нашу грешную Землю, которая пока ещё вертится!