За жизнь не без сарказма

Мне страшно. Вот он, темный закоулок. Засада. Свет внезапно отключили, Здесь ждали. Знать, маршруты изучили, Один стою напротив мрачных урок. Но это не обычные бандиты, Которым кошельки и телефоны… Сознание: "Дерзи", - подскажет фоном, Шагнувшему ответишь: "Да иди ты!" Знакомы рожи, их судил когда-то, Пытался посадить давно, надолго, И далеко. За что? Не вспомнить толком. В Сибирь ссылал. Знать, точно виноваты. Вот тут им станет резко интересней, Веревкой скрутят руки за спиною, Поить начнут с угрозой мордобоя, Под записи моей любимой песни...

Застываешь, смотря на огонь или воду: На их свечение, на их течение, И на снежинки в безветренную погоду: На их кружение, на их падение. А я сижу в тихом тёмном баре, С бокалом крепкого, какого-то редкого, И этот вечер задает ритм гитаре, От просто-нежного, до сложно-дерзкого. Посетителей нет, и бармен решает За стойкой манящей, бутылок стоящих, Меня удивить, как он вкусы мешает, Для самых ценителей, для настоящих...

Вы кому-нибудь завидовали? Я частенько. С детства тянется. Поэтому стих немного про меня. Или много... Всё за Сальери повторяла, И в ноты целясь наугад, Я Моцарту в вину вменяла, Что он талантом виноват. Как будто снята с пьедестала Петлей из гениальных нот, Как самозванку освистала, Толпа. Разборчивый народ. В своем миру, без светлых окон, Вольготно музыкой жила, Мелодий нежные сонеты За станы нотные брала. Но гений стал всех откровенней Владел магической струной, Так вдохновлён. А что Сальери? Мрачнел и прятался за мной...

Лицо, которое беру гулять с собакой, До смеха, но никто не узнает. Конечно. Нет вечернего бровей размаха, Помпон на шапке быть короне не даёт. Сто свитеров, как сто оков мясистых, Бесстыдно привирают мою стать. А блеск в глазах забыт мной на подушке, Чужак лицу он, не успевшему доспать. Отправив отпрысков, в кофейном предвкушенье, Я напишу в заметках пару фраз, Взболтав сосуд с осадком вдохновения, Его допью попозже, не сейчас...