За экватором часть I-я

- Вы советский? – спросила меня барменша. Симпатичная негритянка лет 30, наверное. - Я русский. - Советский! - Да нет же. Советского Союза нет уже давно. - Хорошо…а я знаю ваш русский язык. - Да? - Здравствуйте, - начала девушка по-русски практически без акцента. - Добрый день. Добрый вечер… Как дела? Хочу е..ться… сил нет как… - ??? Я покраснел, как не краснел, наверное, с тех пор, как впервые в жизни танцевал с девушкой медленный танец под Карлоса Сантану на дискотеке в пионерском лагере на каникулах после 7 класса...

Первое, что сильно изменилось за прошедшие годы - в Анголе больше нет калек. Уж точно, что их не так много, как 25 лет назад. Тогда я их видел на каждом углу. Страна безногих мужчин – так иногда цинично называли Анголу мы советские. Война, минная война – вот причина. И к тому же военные врачи, как я уже говорил, редко стремились спасти раненую руку или ногу, ее просто ампутировали и все. Куда пропали все эти люди? Неужели все умерли? Только это объяснение и кажется мне правдоподобным. Второе, не столь печальное наблюдение...

«В 1982 году его превосходительство Жозе Эдуарду душ Сантуш начал строительство Мавзолея первого президента Анголы Агостинью Нето. В 2012 году президент, его превосходительство Жозе Эдуарду душ Сантуш открыл Мавзолей для посетителей». Такие две надписи встречают вас при посещении гигантского мемориального комплекса, который возвышается на берегу океана в Луанде. Когда я здесь служил в 90 году, мы называли Мавзолей Байконуром. Его отлично было видно из нашей военной миссии, да из многих других точек города тоже...

- Они забыли прислать самолет, – тревожно сказал переводчик Сергей. - Как забыли? - спросил я. – А я хотел сфотографироваться там, когда еще на таком самолете придется… - Ты что не знаешь, как это бывает? По Анголе что ли никогда не летал? - Но министерство обороны… - Забыли и все. - Какие к чертям собачим фотографии? Вот, теперь я чувствую наконец-то, что я в Анголе, – с радостью сказал Леша. - А то, как-то все странно, и необычно. Я даже не мог понять, как это мы здесь уже 4 дня, и еще ни разу…ничего не случилось, даже не опоздали ни разу больше чем на 20 минут...

К излучине реки Куэбе вереницей идут женщины. У каждой на голове таз с бельем, почти каждая держит за руку ребенка. В другой руке – огромная пустая канистра. У многих привязанные младенцы за спиной. Девочки лет 10 или 12, тоже несут младенцев (наверное, младших братьев), и тоже почти у всех на головах тазы. В реке, и стирают, и моются. Наш оператор с жадностью все это снимает. Где еще такое увидишь? - Может, подойти поближе? – спрашиваю я Лешу. - Нет, ты что? Не вздумай. - Там девки молодые! - Именно поэтому...

Разбитая техника меня больше не интересовала. Мне хотелось попасть в «лавру», так называемое временное поселение людей. - Слушай, Лех, - спрашиваю своего шефа, - может они нас завезут на лавру, нам для фильма это точно не помешает. Местная жизнь, колорит. - Да, местное примитивное земледелие оно впечатляет. Такого нигде, наверное, нет в мире. Они выжигают землю, просто поджигают траву, потом на этой земле строят свои кимбы – временные хижины, и выращивают маниоку или как они говорят мандиоку. - Мандиока – из нее фунжи делают? - Да, из нее, и еще кукурузу добавляют...