Интервью ребят

О курсах «Анна помогает» я узнала от наставников «Пристани» [проект, помогающий выпускникам детских домов]. Потом познакомилась с Дианой [бывший социальный работник] и записалась на курсы. В «Анна помогает» я уже два года. Тут я прошла курс «Бариста» и фотокурс, а потом стала заниматься вязанием в «Отвязной», где я уже полтора года. Я начинала с бейби-мастера, а в сентябре стала старшим мастером. В «Отвязной» я вяжу и помогаю ребятам в некоторых непонятных моментах. Ещё делаю рабочие задачки: инвентаризацию, редактирование схем игрушек...

Рассказать о себе – это сложная задача. Не из-за того, что ты не знаешь, какие именно слова подобрать, а потому что всё надо рассматривать в контексте событий. Моей матери было 15, когда она меня родила. Я, конечно, незапланированный ребёнок, и никто не собирался обо мне заботиться. Я не ходила в детский сад, у меня были проблемы с развитием, социализацией. Как-то раз я отравилась, и меня забрали на скорой в больницу, где за несколько месяцев меня никто не забрал. Зато мной заинтересовались органы опеки, и около года я провела в приюте...

С 4 лет, как умерли родители, я живу под опекой дяди и тёти. Под опекой всё [устроено] так же, как и в обычной семье: есть счастливые моменты, есть семейные разногласия. В моей семье меня любят, относятся ко мне хорошо. Единственное – мы с мамой часто ссоримся. Но, думаю, после переезда отношения будут лучше. У нас бывали ссоры и оскорбления из-за того, что я неродной ребёнок. Например, родители нередко навязывают мне чувство вины и обязанности. Такое сложно переносится. Я бы хотела, чтобы взрослые...

Детские дома Моя мама родила меня в пьяном состоянии. Сначала я был в доме малютки, а в детский дом попал в три года. Я не помню, как оказался там, но помню, что я был в петербургском детском доме №40 до 7 лет. Потом я попал в 32-й детский дом. Условия были лучше. Но его закрыли: в Московском районе не хватало детских садов. Я перешёл в другое учреждение. Там была школа жизни. Беспредел. И в сороковом – тоже. В сороковом меня закрывали в шкафу. Просто так вешали на гвоздь за одежду. Я даже видел, как мальчика раздели догола, и хотели выгнать из группы...

В детском доме я воспитывался с девяти лет. Мама попала в тюрьму: приехали органы опеки и забрали меня. Большую часть своей жизни в учреждении я не помню, но могу сказать, что это последнее место, в которое я бы пожелал кому-то попасть. Воспитатели относились к нам как к скоту, а ребята боролись за место сильнейшего. Через два года [после попадания в детским дом] меня забрали под опеку в семью, где я провел 7-8 лет. Все было отлично: опекуны научили меня многому, и я им благодарен. Об «Анна помогает» я узнал, когда разбирался с квартирой в центре социальной защиты...

В детском доме я пробыла с самого рождения, поэтому, как и когда я туда попала – не помню. До одиннадцати лет воспитывалась в одном детском доме, потом перевелась в другой, жила там до поступления в колледж, поступила на лаборанта-эколога и переехала в общагу. Закончила колледж, потом встала на биржу. Выплаты с биржи, конечно, уже потратила (смеётся). Сделала ремонт в квартире и погуляла чуть-чуть. За время жизни в детском доме я часто меняла школы. Один раз осталась на второй год, в девятом классе...