С Суворовым от Кинбурна до Альп

После польской кампании три года прошло. Я уже думал – всё, навоевался. Шёл мне тогда сорок пятый год, для солдата возраст немалый. Да и Суворова государь Павел Петрович в опалу отправил – не любил он нашего полководца за прямоту и своеволие. Но в девяносто девятом всё переменилось. Австрийский император помощи у России попросил – французы под командой молодого генерала Бонапарта всю Италию заняли. Павел Первый решил союзника поддержать и вспомнил о Суворове. Назначил его главнокомандующим, дал чин генералиссимуса...

После Рымника думали мы – всё, сломлен турок, не оправится. Да не тут-то было. Заперлись они в Измаиле – крепости, равной которой в Европе не было. Два предыдущих штурма русских войск гарнизон отбил, и Потёмкин уже хотел осаду снять. Но тут прибыл Суворов. Никогда не забуду тот декабрьский день, когда мы подошли к Измаилу. Стены такой высоты, что шапка падает, когда смотришь вверх. Ров глубиной в сажень, шириной в десять. Пять бастионов, сто пятьдесят орудий, гарнизон в тридцать пять тысяч отборных янычар...

После Кинбурнской победы недолго мы отдыхали. Уже через неделю наш полк перебросили под Очаков – турецкую крепость, что как заноза в теле империи сидела. Помню, как впервые увидел её стены – громадные, серые, будто из самой земли выросшие. Тридцать пять тысяч турок там засело, да пушек видимо-невидимо. Князь Потёмкин, главнокомандующий, решил крепость осадой брать. Начали мы вокруг Очакова окопы рыть, батареи ставить. Суворов в той осаде поначалу тоже участвовал, да только другие генералы его не больно жаловали – больно уж неудобный был, всё по-своему норовил делать...

Вот уже пятьдесят лет минуло с тех пор, как я впервые надел военный мундир, а помню тот день, словно вчера было. Весна семьдесят третьего выдалась ранняя, да тёплая. Мы с батюшкой только-только засеяли наш небольшой надел, что под Тулой нам достался, как прискакал в деревню гонец от станового пристава. Рекрутский набор объявили. Мне тогда восемнадцатый год шёл. Старший брат Николай уже пять лет как в солдатах служил, где-то в Польше, писем от него не было – грамоте не обучен был...