Не понять, не ждавшим им...

В хорошо протопленной комнате было тепло. На улице стемнело, но Нина до сих пор не включила электрическую лампочку на потолке. Она любила мягкий свет керосинки, он делал комнату уютнее. Молодая женщина сидела возле стола и вязала, старательно считая петли. Вязать научилась недавно и очень понравилось это занятие. С ним время бежит быстрее, оно успокаивает. Довязав ряд, Нина оторвалась от вязания и посмотрела она широкоплечего мужчину, растянувшегося на полу и игравшего с Матвейкой. Сергей Лихолетов приехал навестить их перед новогодними праздниками...

Крупный мужчина лет сорока вышел из двери длинного строения барачного типа, и поёжился. Снегу на улице намело — не пройти, не проехать. Холод стоит собачий, даже в толстом бушлате холодно. А жене, Надежде, приспичило в деревню, к своей маме. Она вышла следом, веселая, сразу разрумянилась на морозе. — Ну что, Степ, пошли к автобусной станции. Автобус — это хорошо, в нем не замерзнешь. Да вот только до деревни Саловка, в которой жила мать Надежды и теща Степана, пешкодрапом еще километра два будет...

Молодой мужчина стоял возле окошка, нервно кусая губы. За окном шумело и гуляло. Громкие выкрики, смех, залихватские песни. Люди праздновали Победу. И душа мужчины рвалась туда, к ним. Хотелось тоже петь под звуке гармони. Как ни странно, он знал все слова. Знал слова песен, но не помнил ничего о себе. В плечо мужчине дышала Лена, Пыталась оттянуть от окошка. —Ну, что тебе там, Ваня, на что смотреть? Знамо дело, радуются люди. — А мы, почему мы не можем пойти к ним? Почему я должен прятаться и дышать воздухом только по ночам? Я всё равно не понимаю...

Осенью сорок пятого года Матвейке исполнилось четыре года. В этот день Нина решила устроить ребенку настоящий праздник. Испекла пирог, купила у соседки трехлитровую банку компота. И подарок, конечно же, был. Матвей визжал от радости, увидев лошадку-качалку, расписную, с уложенной волнами деревянной гривой. Стоила она, конечно, как месячная зарплата Нины в школе, зато сколько радости у ребенка. Нина пригласила соседских ребятишек, тех, кто играл с Матвеем возле дома. Они были постарше и, прикончив пирог, кинулись к лошадке...

Метель разыгралась с обеда и мела до самого вечера, бросая снежные крупинки в лицо, подталкивая в спину спешившую домой молодую женщину. Нина быстро перебирала валенками, прижав к себе объемную холщовую сумку с тетрадками своих второклашек. Не хотелось бы, чтоб тетради намокли. Нина жалела, что не спрятала сумку под пальто с немного облезлым каракулевым воротником. Но сейчас это делать поздно, не посредине же улицы расстёгиваться. Она спешила, видя, что уже темнеет, и бабушка Клава снова будет ворчать...

Зима 1945-го. В добротной деревенской избе с высоким крыльцом было жарко натоплено. С виду изба, но на самом деле когда-то этот дом служил деревенским правлением. Тут обитал председатель, тут решались все колхозные вопросы. Сейчас в избе расположился командный состав третьей мотострелковой роты. На бывшем председательском столе разложена карта местности, на гвоздике возле входа висит майорский китель. В печи громко постреливают ярко горевшие дрова. К ним тянет руки, пытаясь отогреться офицер СС...