Чудесная панацея (повесть)

Меня связали честным словом, понимая, что больше меня ничто не удержит, поэтому мы с Сашкой общались при помощи записочек, как Маша и Дубровский, только наши письма передавали Колян и мой дед Миша, который тоже навещал Сашку в больнице...

В дверь постучали - громко и как-то требовательно. Мы переглянулись. Для визитов время было совсем не подходящее, но, тем не менее, разрешили войти. Вошли двое мужчин в штатском, профессия которых угадывалась уже по выражению их лиц...

Сашка вошел и, увидев меня, онемел, - только что рот не открыл. Даже его хваленая вежливость изменила ему на этот раз: он забыл поздороваться со своими сообщницами, а те, мало, того, что не обратили на это никакого внимания, так еще и гуськом стали покидать палату, осторожно огибая нас...

Конечно, я не особо переживала из-за той части, которая касалась Макса - шут с ним, пусть живет как хочет, я не верила ей в той части, где она рассказывала о неземной любви между ней и Сашкой и уж, конечно, ни капли не сомневалась в нем...

Мы сидели с Иркой в комнате «трудотерапии». В комнате этой, довольно большой, метров тридцати, наверное, в какие-нибудь «лохматые» годы тубиков (тогда, в основном, тихих алкоголиков и бывших зэков) заставляли трудотерапироваться...

Вчера он приходил ко мне. Я не хотела говорить с ним и попросила уйти. Не тут-то было! Он говорил, что наш разговор может решить вопрос жизни и смерти. Я не особо верила в эту чушь, тем не менее, пришлось выйти с ним в коридор...