Музей-галерея Е. Евтушенко

Многие знают Евгения Александровича как поэта и не подозревают о его таланте фотографа. Значительная часть снимков авторства Евгения Евтушенко находится в Музее-галерее в Переделкино. Вот что сам поэт рассказывал о своем увлечении: ⠀ «Это собрание началось когда-то, в 1974 г., в Японии, когда я, не прикасавшийся в то время к фотоаппарату, поскольку в семье нашей не было на это средств, был окружен японскими фотографами и увидел поразившее меня лицо усталой японской женщины, прислонившейся к сакуре: морщины ее лица плавно переходили на морщины древесной коры...

Именно так, несколько необычно, называется небольшое полотно великого авангардиста, пионера сюрреализма Макса Эрнста, что занимает почетное место в галерее выдающегося русского поэта и коллекционера современной живописи Евгения Евтушенко. Своеобразие и ценность этого собрания в том, что большинство картин таких блистательных мастеров как Марк Шагал, Пабло Пикассо, Давид Сикейрос, Олег Целков и многих других – это подарки Евгению Евтушенко. И, соответственно, каждая работа – это отдельная интересная история...

Выдающийся русский поэт Евгений Евтушенко к некоторым картинам из своего собрания писал небольшие четверостишия. По бОльшей части это касалось полотен, которые подарили ему художники, ставшие близкими друзьями. К таким, без сомнения, относится замечательный русский художник и скульптор, лидер российского неоавангарда Юрий Васильев. Они познакомились на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве в 1957 году и сразу подружились: оба молодые, дерзкие, ищущие свои нетрадиционные, порой рискованные формы самовыражения и в жизни, и в искусстве...

«Весной 1968 года Сикейрос писал мой портрет. Это единственный портрет, для которого я позировал. Между нами на забрызганном красками табурете стояла бутылка вина, – так начинается рассказ выдающегося российского поэта Евгения Евтушенко о собственном портрете кисти знаменитого мексиканского художника Давида Альваро Сикейроса, написанном в Мехико. – Холст был повернут ко мне обратной стороной, и что на нём происходило, я не видел. Через два часа, как мы и договаривались, Сикейрос сунул кисть в уже пустую бутылку и резко повернул ко мне холст лицевой стороной...