Отделение №5

Под сенью химеропсисов, рядом с журчащим фонтаном стояли два врача: внушительного вида мужчина, заведующий психиатрическим отделением Николай Семёнович Сгибов, которого с лёгкостью можно принять за боксёра тяжеловеса, и врач-сексопатолог, осторожно поправлявший холёной рукой очки с дымчатыми стёклами в золотой оправе. – Как же вы так, Александр Петрович? – с нажимом произнёс заведующий, выставив квадратный с ямочкой подбородок. – Что вы имеете в виду? – бойко парировал сексопатолог, недавно прослушавший семинар о речевой коммуникации в Германии...

С потолка, сквозь потрескавшуюся побелку сочилась вода. Вася Штыков в тихий час умудрился незаметно пробраться на лестничную площадку с одной единственной дверью. Вход в зелёный тупик с лаконичной надписью «Сестра-хозяйка», рядом вертикальный трап, сваренный из толстого уголка и прутьев арматуры, устремлённого в суровый квадрат из катанного железа с навесным замком. На полу керамическая плитка, замазанная серым цементом в местах встречи с жестоким временем. На улице, за стеной, давно прошли первоклассники с цветами, и теперь два раза в день понуро брели на уроки без гладиолусов...

Тёмный, сырой коридор изматывал, вытягивал все силы. Вася Штыков толкал перед собой тележку с покойником. Под простынёй со штампом «5-е Отделение» тряслось тело маркёра, славного трубадура, великого исполнителя «Дунайских волн» и просто соседа по палате. Ещё вчера, благодаря особенно бархатистой ноте из левой ноздри, человек-геккон сумел преодолеть по диагонали прямоугольник потолка и благополучно приземлиться у высокого стрельчатого окна. Бесконечно воодушевляющий звук придал особенную эластичность мышцам архангельского самородка...

День начался как обычно, можно сказать совсем никак. Сосед усердно разучивал сольфеджио всю ночь, выводя довольно сложные рулады при помощи ноздреватого носа. Бывший маркёр, тяжёлая работа испортила нервы навсегда. Его держат на цепи, чтобы не в беспокоил отделение неврологии трубным звукам. С потолка нехотя сполз человек–паук и быстро зафиксировался ремнями. Нет, не американский, а наш, всамделишней из-под Архангельска, там до полюса семь шагов. Когда пробила полночь, молоденькая сестричка, широко зевнув эластичной челюстью, достала из сумки подборку «Мурзилки» и начала потихоньку хихикать...

Едва закончились новости из радиоточки, надёжно вмонтированной глубоко в стену, Василий Штыков забаррикадировал дверь прикроватной тумбочкой. Приятный женский голос объявил вальс Иоганна Штрауса. Атака филистеров могла начаться с минуты на минуту, под потолком, у мутно-белого плафона застыли мухи, не смея жужжать в столь ответственный момент. Прошло томительных два часа – никто не пришёл, даже не постучался никто. Мухам надоело висеть без дела, и они снова принялись кусать за уши отважного защитника...