Дорога домой

Вот гигантская заснеженная гора валунов на опушке леса. Заметенные недавней пургой поля там, где когда-то была большая финская деревня. Ржавый диск от пулемета Дегтярева между камней. Морозная, звенящая тишина, за которой - тайна 80-летней выдержки. Летом 1941-го в этой деревне попали в окружение разрозненные части Красной Армии, отступавшей на юг от Выборга. Сотни так и не вышли из этого котла. А после войны прямо на этом месте водрузили стартовые столы ПЗРК "Даль", обнесли все колючей проволокой, поставили часовых...

Шшширрх! - и в воду сползает пласт каменистого песка. Гррраххх! - печально вздыхает древняя ель, наклоняясь ещё больше к речной глади. Темная торфяная вода перекатывается через камни и бежит на север, тихо, но неуклонно подтачивая крутые речные берега. Я ощутимо лишний в этом издревле заведённом порядке, и маленькая лесная речка сердито глядит на меня моим же собственным отражением. Целых 80 лет карельская природа упорно трудилась, чтобы стереть всякие напоминания о людях, однажды устроивших здесь ад...

Теплый летний дождь то моросит, то замирает, как будто любуясь сотворенными на старой грунтовке ручейками. Где-то лает скучающая собака, за утонувшим в зелени деревенским домом тарахтит генератор. Из-за поворота выкатывается квадроцикл с двумя всадниками; лихо, но аккуратно объезжает врезанные прямо в дорогу руины. Тщательно сложенные гранитные блоки бывшей кузницы - вот, пожалуй, и все, что осталось от некогда большой финской деревни в получасе езды от Выборга. Старую жизнь вымела отсюда война, новая - громоздится на бывших крестьянских хуторах разноцветными дачными домиками...

...Похоже, что все случившееся было полной неожиданностью и для тех, и для других. Июнь 1944-го, дождливый и серый. Финны бегут от побережья Финского залива, где им на пятки наступает Красная Армия, вглубь Карельского перешейка. Бегут по извилистой лесной дорожке. Там, впереди, она упирается в спасительное для них Выборгское шоссе. Но внезапно бегущие слышат за очередным поворотом впереди тяжёлый басовитый рев танковых двигателей. Успевают рассыпаться по придорожным кустам, и в следующее мгновение на дороге показываются советские самоходки с пехотой на броне...

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ТУТ Они попадаются мне с завидной регулярностью. Большие и маленькие, целые и разбитые. Возле старых фундаментов и в самых неожиданных местах - посреди густого леса, где до ближайшего жилья - пара-тройка километров сквозь бурелом. Одни рассказывают средневековые легенды, другие лаконично гордятся именем производителя, третьи - намекают на незримую связь с загадочными цивилизациями Латинской Америки. Но главное - каждый раз, когда я беру их в руки - кажется, что они еще горячие. Что тепло дома, канувшего в пропасть истории, еще не остыло...

Когда год за годом ездишь в бывшие фронтовые леса и поля, когда возвращаешься оттуда и ждешь нового выезда - незаметно привыкаешь к тому, что война донельзя стандартизирована. Ты уже примерно знаешь, что найдешь в заплывших окопах, где бы они ни находились. Научишься за полсекунды определять, чьи это окопы - по стреляным гильзам, по оставленным под брустверами гранатам, по другим армейским приметам, которые везде и всегда одинаковы. Иногда - довольно редко и всегда неожиданно - прямо среди военного мусора попадаются вещи, которые вдруг крикнут тебе: это все - истории людей...