Афганистан - наша боль.

Сытая жизнь, сальные улыбки, политес, когда хочется плюнуть в лицо мерзости, но! как бы не сделать хуже для дела. Мерзость от того и мерзкая, что мстит и плюёт не в лицо, а стреляет в затылок. Понимать это - хорошая встряска для того, чтобы ожить или погибнуть. На войне в этом смысле намного проще. Там все средства хороши, кроме плевков. Там не до размышлений. Убивать нужно один раз, - говорил нам взводный лейтенант Шайтанов. А не то, что бы пальнуть в белый свет, как в копеечку. Цель нужно видеть ясно...

Полевой командир Вахед, общаясь с корреспондентом New York Times, сказал, что его группа «против любых соглашений с русскими». «Если русские будут захвачены моджахедами, - добавил он, - они должны стать мусульманами или быть убиты». Советский часовой заметил два джутовых мешка на краю взлётно-посадочной полосы авиабазы Баграм. Он ткнул стволом автомата в мешок и увидел выступившую крoвь. В мешках находились советские солдаты, завёрнутый в собственную кoжу. Такой вид изуверской кaзни называется «красный...

СОВЕТСКИЕ СОЛДАТЫ В АФГАНИСТАНЕ: МОРАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ И ДИСЦИПЛИНА (с купюрами, сделанными при рассекречивании) В контингенте советских войск в Афганистане все пять лет существуют серьезные проблемы в плане морального состояния и дисциплины как среди офицеров, так и среди солдат срочной службы. Однако несмотря на то, что эти проблемы имеют масштабный характер, они не оказывают заметного влияния на боевую деятельность войск. Афганские повстанцы признают, что советские солдаты не проявляют особой активности...

В 1988 году на одной железнодорожной станции остановили все поезда на несколько часов по неизвестной нам причине. И тогда я увидела эшелон солдат и орудий, выводимых из Афганистана. Солдаты были загорелые, серьезные, старые на вид, они не смеялись, не улыбались, тихо разговаривали между собой. Меня удивило та старость на их лице. Так выглядели наши взрослые, пятидесятилетние отцы. Я думаю, что это был отпечаток войны, смерти, трудностей, борьбы за жизнь на их лице...

- Что ни говори, а женщина на войне - украшение. Веришь, она меня бинтует, боль адская, не до чего дела нет. А сейчас вспоминаю не боль, а то, как она коснулась моего лица грудью... Медицинская рота. За окном палаты дождь. Никифоров угрюмо смотрит на двух выздоравливающих: Писакина и Кашина, они укрылись на улице плащ–палаткой и о чём – то оживлённо разговаривают на улице. Никифоров (отворачиваясь от окна): - Лоботрясы! К Никифорову подходит Сальников. У него перебинтована голова. На месте уха под бинтами большой тампон...

И главное на всю жизнь тишина... если вдруг кто-то не узнает и не понесёт историю твоей службы со всеми её подробностями, сорвавшись пузырьками с океанского дна и стремительно лопающиеся на поверхности. Чем будут пахнуть, какими мыслями пронзят. Не известно. И какое время будет там, на поверхности, поймут ли? Вряд ли. Мы служили Родине, а нас предавали. Третьим тостом берёт слово сотрудник, дожидается, когда возбуждённые встречей сослуживцы успокоятся. Видно, как он готовится, мучительно подбирает...