Истории из жизни

На ее похороны я не поехала. Тогда влюбилась впервые и никак не могла оторваться от него, не мыслила уехать в деревню на пару дней, когда через месяц он уйдет в армию и мы не увидимся целых два года. Не знала тогда, что у судьбы совершенно другие планы на этот счет и следом за нэнэйкой я потеряю и самого дорогого человека на свете. Но вернемся к похоронам. У татар традиция хоронить в тот же день. Не растягивают прощание. И мама вернулась уже следующим вечером. Уставшая, открыла дверь квартиры своим ключом, прошла на кухню и села на стул...

Жили-были старик со старухой. Со стороны хорошо жили. Огромный дом на три комнаты, в одной из которых огромная русская печь. Зал как сейчас говорят, объединенный с кухней, предзаловая с большим платяным шкафом и металической кроватью с круглыми набалдашниками. В детстве мы выкручивали их и как кегли катали по деревянному полу. Кладовая, в ней битком было мясо. Висело на крюках, а ключ нэнэйка хранила в переднике, который подвязывала вокруг талии каждое утро. Крыльцо. Выходим во двор. Колодец. Рядом огород...

⁃ Проходите, ваша комната номер 16. Вот ключи, кроватей достаточно? Зайдите позже, смогу дать ещё одну. ⁃ Спасибо. Вроде ответила мама, а может папа. А может я произнесла в голове. Вежливость - это важно. Комната 18м2, окно, простенькие обои на стенах. Две металлические кровати стоят ровно посередине. Пружина на них чуть провисает, зато кровать и досталась бесплатно. Папа занёс чемоданы, мама суетилась рядом. Комнату в общежитии нам дали от папиной работы. Он и устроился на это место только из-за неё...

По негласным правилам все знали, что заходить во двор нельзя. Приезжали строго по времени и ждали на улице. Он выходил сам и приглашал войти.  Деревянные ворота, незаметная калитка. Перешагиваешь через порожек и оказываешься внутри большого двора. На территории два дома. Один большой, деревянный с резными наличниками и крытый синим профлистом. Второй поменьше, этакая избушка на курьих ножках, но тоже чистенький опрятный, но уже с шифером на крыше. Зайти прямо было нельзя, обязательно сгибаешь голову и перешагиваешь высокий порог...

Ночью приснился он. Стоял на крыльце своего дома, пьяный и орал что-то на татарском. Искал наверно нэнэйку или что привиделось сгоряча. Пил он страшно, мама всегда говорила, что отец пьёт как дед твой, и это было впервые когда я убедилась, что она говорила чистую правду. Я пряталась за колодцем, скукожилась от ужаса и представляла себя невидимой наблюдательницей, этаким хроникер своего рода. Вот дом, большой, деревянный в 5 окон и резьбой на наличниках. Крыльцо, обшарпанное, на него никогда не хватало...

Бом-бом-бом Часы на кухне, а слышно даже в комнате, пропитанной жаром того лета, запахом герани на узких подоконниках и дрожжевым хлебом, ждавшим своей очереди на подступах в жерло огромной белой печи. Любила она меня? Я не знаю. Особых проблем мы не доставляли, но никогда не звала нас сама в гости в деревню, что очень удивляло мою маму, а папа лишь махал на это рукой. Отвозил всегда он. Старый автобус, раз в день с автовокзала. Час пути по бездорожью, пару минут пешком и дальше под гору. Огромный зелёный дом, с окрашенными в голубой углами и черёмуха под низкой лавочкой у ворот...