Проза

Две тысячи n-ный год, Омск Начало марта. Мне звонят знакомые из Москвы. Предлагают в День поэзии, 21 числа, приехать в столицу и принять участие в их мероприятии. Перелёт они оплачивают. Соглашаюсь, тут же бронирую место в хостеле и жду даты вылета. Несколько дней спустя раздаётся телефонный звонок. Восторженный женский голос сообщает: - Александр, здравствуйте! Вы подавали свои стихи на нашу премию. Мы вас поздравляем, вы стали одним из лауреатов. Вручение состоится на фестивале 21-22 марта в городе N...

Еду в городском автобусе. Чудо-транспорт то двигается рывками, то резко тормозит. Народ в салоне мотает, словно последний огурец в мутном рассоле. Мужичок интеллигентного вида готовится выйти на следующей остановке и напоследок обращается к контролеру: - Скажите водителю, чтобы он ехал аккуратнее. Не дрова ведь везёт - людей. Расстояние между ними метра три, но женщина в ответ кричит так, словно собеседник находится в соседнем автобусе: - А чего вы до меня докопались? Льете негатив. Хотите, так сами ему скажите...

Основан на реальных событиях Санька с отцом управились лишь к вечеру, когда холодные сентябрьские сумерки зализывали закатную рану. Заглянув в наполненный под горловину мешок, с трудом можно было различить ровные продолговатые картошины. «Поросята», как называла их мать Саньки, «лапти» – так именовал отец. За день они вдвоём выпластали половину поля и теперь, присев на картофельную ботву перевести дух, поняли, как отяжелели, освинцовели ноги, а пальцы на почерневших, изжёванных мозолями руках перестали сгибаться...

Отрывок из повести "Осколки", которую однажды допишу. Пока в виде отдельного рассказа ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ В подполе пахло октябрём, первыми заморозками. Краснобокие помидоры за стеклом трёхлитровых банок казались опавшими листьями, застывшими в лужах, под хрустким ледком. Ровными рядами стояли «закрутки» с вареньем и компотом. Когда до них добивал луч фонаря, ягоды вспыхивали и казались совсем свежими, будто только вчера с ветки. В дальнем углу, на свежеструганных берёзовых лагах, выстроились бутылки с самогонкой, наливками и домашним вином...

В детстве маломальская обида ощущалось болезненно-жгуче, каждая потеря казалась трагедией… Из подъезда панельной двухэтажки я выбегал, не сбавляя хода. Сначала с грохотом скатывался на первый этаж по лестнице, затем с разбегу врезался в подъездную дверь, распахивая её ногой или плечом, и бежал дальше, к дворовым друзьям. Я знал в своём подъезде каждую соседку. Одна из них – старая сиамская кошка каждый раз кидалась на меня, хотя я ничего плохого ей и её кошачьему племени не сделал. На средней площадке частенько лежал другой сосед – пушистая, чумазая дворняга по кличке Джек...

Вольная фантазия на историческую тематику. Из воспоминаний купца III гильдии, Алексея Игнатьевича N. Рассказчика, равного мяснику Прохору из сибирского городка Тары я не встречал за всю свою жизнь. А жизнь моя долгая и ухабистая. Господь сподобил повидать Россию. Но Прохор не выходит у меня из мыслей и по сей день. Низенький, неказистый мужичок с бородкой-веником, он производил впечатление обыкновенного недотёпы. Но стоило мяснику заговорить, как он приковывал к своей персоне внимание всех окружающих...