Ликвидация по литере "А"

Эпилог. Тихий вечер в Казани Октябрь 1944 года. Казань. Тихий кабинет в здании НКИД. Человек в штатском, тот самый «следователь», дописывает отчет. Перед ним — тонкое дело с грифом «Хранить вечно». В деле — все. Искаженные показания Штайнера, из которых тщательно переработана любая информация, компрометирующая высшее командование. Стенограмма «чистки» генерала Васильева, обвиненного в единоличной измене. Сухие справки: «Орлова Л.И. — умерла от ран», «Зайцев Е.В. — погиб при исполнении», «Громов Б...

Глава 26. Цена правды Их погрузили в закрытые грузовики с наглухо зашторенными брезентом кузовами. Громова, Соболева и бессознательную Орлову — в одну машину. Штайнера под усиленным конвоем — в другую. Аннельку, плачущую и испуганную, — в третью. Старлей и его уцелевшие люди, а также остатки отряда «Бурого» были взяты под стражу как соучастники и свидетели. «Большая метла» работала чисто. Громов сидел на жесткой скамье, болтаясь в такт ухабам, и слушал ровное дыхание Орловой, чью голову Соболев держал на коленях...

Глава 25. В эпицентре шторма Бункер превратился в адскую мясорубку. Громов и Штайнер, сплетясь в смертельной схватке, катались по бетонному полу, сбивая друг с друга руки, пытаясь достать оружие. Дым, пыль, крики и грохот боя снаружи сливались в оглушительный гул. Соболев, стиснув зубы от боли, подполз к автомату, валявшемуся у стены. Его движения были медленными, прерывистыми, но цель была ясна — прикрыть Громова. Аннелька забилась в самый дальний угол, закрыв лицо руками, ее тело сотрясали беззвучные рыдания...

Глава 24. Пешки на большой доске Генерал уехал так же внезапно, как и появился. Черный «ЗиС» растворился в ночи, оставив после себя леденящий холод. Его молчаливый визит был страшнее любой угрозы. Он просто приехал и посмотрел. Убедился, что смерть его свидетеля обеспечена. В бункере воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием раненых и тихими всхлипываниями Аннельки. – Он… он здесь, – прошептала девочка, вжимаясь в стену. – Он приехал за мной. – Не за тобой, детка, – мрачно проговорил Соболев, все еще сидя на полу и прижимая к голове тряпку...

Глава 23. Меж двух огней Мысль пронзила сознание Громова с ясностью обреченного: они – мишень. Для всех. Немцы Штайнера отступили, чтобы наблюдать за тем, как НКВД прикончит их работу. – Не стрелять! Свои! – закричал Громов, вставая во весь рост и заслоняя собой девочку. Но его голос потонул в окриках и щелчках взводимых затворов. Полукольцо бойцов в синих петлицах сомкнулось вокруг них. Лица – напряженные, озлобленные. Прожектор снова включили, теперь он бил в лицо Громову, слепил его. – Руки вверх! Пистолет на землю! – скомандовал старший, старший лейтенант с умным, жестоким лицом...

Глава 22. Ночной дозор День тянулся мучительно долго. Время в склепе, лишенное солнечного света, текло подобно густой смоле. Каждый шорох снаружи, каждый крик вороны заставлял их вздрагивать и вжиматься в темноту, сдавливая оружие. Орлова металась в бреду. То звала Зайцева, то бормотала что-то о частотах и пеленгациях, то плакала тихо, по-детски. Соболев не отходил от нее, смачивая ее губы водой, поправляя повязки. Его лицо было каменной маской, но в глазах стояла тяжелая, молчаливая боль. Громов дежурил у щели в заваленном входе...