Дети войны

Я была третьим ребёнком в семье, младше меня были Таисия и Вероника. Отец очень хотел сына, но вышло так, что было пять девочек. Папа и мама очень нас любили, при каждой возможности баловали сладким, а младшеньким ещё и игрушки доставались. Жили мы в большом селе, мама со старшими дочерьми работала в совхозе, папа в составе бригады строителей работал в городе, что-то там восстанавливали. Я училась в школе, заботилась о младших сёстрах и хозяйстве. Сейчас такие отношения назвали бы идеальными, но они и вправду такими были...

Что такое голод я узнал в тринадцать лет. Всего за один год мы с мамой похоронили отца (тиф) и двух моих сестёр (причина смерти не известна). Мама была больна, нашу корову она доила за три раза, у неё болели руки. Чтобы хоть как-то нам прокормиться, она ходила к заводской столовой, меняла молоко на картофельные очистки, кусочки хлеба, которые не доели рабочие. Цена за такие отходы была велика, но у нас ничего другого не было. Я уговорил маму продавать молоко на рынке, но бдительные милиционеры его изымали...

В конце июля 1942 года никто не сомневался, что Майкоп сдадут немцам. Их самолёты часто пролетали над городом, сбрасывая бомбы. Мы жили на самой окраине, дальше только бурьян. Мама работала в племенном хозяйстве, там выращивали баранов и овечек. В один из дней над нашими головами пролетели два немецких самолёта. Один отбомбился, а второй ни одной бомбы не сбросил. Проводив его взглядами, люди успокоились, но послышались взрывы. Я тут же бросился бежать на их звук, ведь именно там был скотный двор хозяйства. Когда подбежал, увидел, что на заборах висят останки животных. Начальник мамы, заметив меня, придержал: «Подожди, не разобрались ещё тут»...

«Ты Божье наказание!» - часто повторяла бабушка. Я бы может и возразил, только не знал, что это такое. Учился плохо, прогуливал уроки, а иногда и вообще не ходил в школу. Пряча портфель в кустах, болтался по городу с такими же прогульщиками. Учительница на меня ругалась, грозила интернатом, но жалела, а я этим пользовался. Чтобы нас прокормить, мама работала на фабрике в две смены, домой приходила уставшая, сил на моё воспитание у неё не оставалось. Отец умер от чахотки, когда мне было три года. Мама снова вышла замуж, но отчим много пил, бабушка с мамой его выгнали. С трудом окончив пять классов, я решил бросить школу...

Майор Шварц и капитан Вернер стояли возле окна, за ним шла обычная жизнь оккупированного города. Ходили патрули, проезжали военные грузовики, местные жители старались быстрее покинуть улицу. К редким прохожим приставал мальчишка лет двенадцати, просил милостыню. Многие отворачивались, но некоторые давали ему кусочек хлеба, яблоко или ещё что-то съестное. По тротуару, придерживая руку молодой девушки, шёл немецкий офицер, мальчишка подбежал к нему. Протянув руку, он поклонился, офицер положил в ладонь паренька монету. - Давно он здесь? – спросил майор Шварц. - Таких по городу много, - ответил капитан Вернер...

Из дощатого сарая доносился детский плач. Кто-то находился здесь уже больше недели, кого-то привезли вчера. Ребятишки лет пяти хныкали, те, что постарше, с опаской поглядывали на дверь. Девочки и мальчики разошлись по разным сторонам строения. Володю Сизова три дня назад бросили в этот сарай полицаи, именно бросили. Рано утром в деревенский дом, где он жил с матерью и совсем маленькой сестрой, без стука вошли полицаи. Наставив на его маму оружие, они приказали Володе собраться. Мать попыталась отстоять сына, но её сильно избили, когда он уходил, она лежала на полу без чувств. Вспомнив родной дом, Володя чуть не заплакал...