Моя проза

Пра-пра-пра… поселился на этом месте. Прадед начал строить дом, а дед перестроил его. Несколько поколений родилось и выросло здесь. В те добрые времена здесь жила вся большая семья, дом был полон родственников, близких и дальних, приезжали в гости друзья и соседи. Но потом сюда стали приезжать все реже, и реже. Даже хозяева. Дом пришел в запустение. Зарос искусственный пруд, по которому так хорошо было скользить на легкой лодке, плавно и тихо, так чтобы не потревожить белых лебедей и не распугать рыбу...

Ёлочные игрушки это в первую очередь игрушки, они созданы не для ёлки, игрушки созданы для детей. Дети должны не только смотреть на уже украшенную ёлку или на то, как игрушки вешают на ёлку взрослые. Ёлка даже небольшая, всё равно выше ребенка, а если её верхушка упирается в потолок, то самые верхние игрушки будут почти невидимы и неведомы, если ребёнок не держал игрушку в руках. Дети должны наряжать ёлку. Не только внимательно, не спеша рассматривать игрушку, обращая внимание на детали, но знать...

Опавшие листья нужно неторопливо и внимательно вдыхать, как хорошие вина. Нужно погрузиться в атмосферу осеннего парка, наслаждаясь ароматами, различая тонкие переливы оттенков, воскрешая в памяти давно забытые, но хранящиеся там еще с раннего детства яркие образы, радостно узнавая старых знакомых. Вот запах опавших листьев тополя (я даже обернулся и посмотрел назад) на удивление напоминает запах только распустившихся еще влажных тополиных почек. (Помню в детстве мои пальцы часто были липкими от почек, так мне нравилось их нюхать) В конце тополиной жизни листья пахнут также как пахли в начале...

Раньше, когда я оставался в квартире один, тишина, которая казалась плотной, сгущенной пустотой, пугала меня. Я избегал её. Включал музыку, открывал окна, чтобы с улицы доносились звуки города. Если не пение птиц, то хотя бы вскрики автомобильных сигналов, рычание мощных моторов, деловитый шум стройки или даже грохот от падения больших камней в гулкий кузов грузовиков, которые работают на строительстве нового острова в заливе. Но сегодня все было иначе. Время перевалило за полдень, и я уже часа четыре старался не шуметь, все делая тихо-тихо...

В нашей семье пирожки пекла только бабушка. Не потому, что мама и её сестра не хотели связываться с тестом. Мама делала мне в детстве вкусное печенье «хризантемы», помните, это когда песочное тесто пропускается через мясорубку, я так любил отламывать тонкие коричневые «щупальца» у этих рассыпчатых «осьминожков». А еще очень нежные внутри и поджаренные снаружи кексы, в тяжелые 90-е годы мама даже продавала эти кексы в электричках. А тётя Женя, мамина родная сестра, делала много разных тортов: «наполеон»,...

Можно было бы рассказать о гениальной простоте, изяществе линий, красоте архитектурной мысли и инженерного расчета, благодаря которым кажется, что два пандуса поддерживают друг друга, а на самом деле они, не соприкасаясь, парят в воздухе. Но нельзя рассматривать эту архитектуру пустой, без хозяев. Только гуляющие пингвины оживляют постройку, и пандусы превращаются в подиум, по которому «звёзды» торжественно и важно дефилируют, преобразуя простую прогулку в театральное зрелище. Но чем дольше я смотрю на шествие пингвинов, тем больше вижу как эта конструкция похожа на нашу жизнь...