ЭФФЕКТ БАБУШКИ

34. - Ты точно вернешься домой? – строго спросил я у Алиски, стоя под крылом «СУшки», освещенной светом двух телефонов в еще необрушенном подвале заброшки. Мы с ней «подвезли» прадедушку Мишу, бабушку Лизу и дедушку Вову из 1941 года в их 1957 год, и вернулись в мое время за пять минут до моего в подвал обрушения. - Точно. Я уже пробовала. - Ну, бывай! Рисуй свое генеалогическое дерево. Я тебе тут схемку в помощь набросал[1]. Только от меня до себя – сама. Я про это не знаю. Ну и про путешествия во времени особо никому не рассказывай...

Дэн. 33. За рулем был прадед Миша и вел машину, как самолет. Быстро, и откуда-то зная, куда. Только он один и знал. Под колеса ложилась не городская улица, а проселочная дорога. Рядом с прадедом Мишей сидел дед Вовка. И ничего не спрашивал. Между ними, в пальтишке бабушки Лизы, накинутом на розовую пижаму с вишенками, примостилась серьезная Алиска. В уголочке заднего сиденья меня зажали женщины – шестнадцатилетняя Лиза и прабабушка Маня с малюсенькой Лизаветой на руках. Между двух бабушек Лиз на заднем сиденье легкового автомобиля – двойной ужас моей юности! Но ничего в этом ужасного не было. Наоборот, все правильно! Я тоже у прадедушки Миши ничего не спрашивал...

Лиза. 32. Я возвращалась с другого края деревни, куда меня послала наша хозяйка за молоком. Коровы нынче в дефиците. Но козы есть, оказывается. Их, если что, тоже в доме держать можно. Маме же меня кормить надо! Возле забора, перед калиткой во двор, куда я и направлялась, прямо у меня на глазах вдруг возникла… наша 21-я «Волга»! Из нее стало вылезать много народу. Из-за руля вышел… - Пааапка! – чуть не выронив драгоценное молоко, я на всех парах полетела к машине. Сунув кружку в руки рядом стоящему Денису, я со всей дури бросилась папке на шею...

Дэн. 31. Сердце пропустило еще один удар, и … дальше пошло. Отпустило меня. Что это было? Я не знаю, как случаются сердечные приступы, ну в смысле, на себе еще ни разу не испытал. Я не задыхался, просто успел осознать, что все, конец, сейчас все закончится, успел испугаться и успокоится, мысленно попрощаться сам с собой, с мамой и с папой, с дедушками и бабушками, прадедушками и прабабушками, теперь такими родными и близкими, и вдруг сердце вернулось на место. И заработало, как положено. Ух ты. Что это было? В конце коридора открылась дверь, и в нее просочилась невысокая фигурка без халата. Кого...

Лиза. 30. Я плелась за Марусей, нога за ногу по подмороженному полю. Вторая половина ноября, все-таки! Носить свой животик Марусе было уже тяжело, но она не унывала, или виду не показывала. Не то, что я. Мы тащили: она – внушительный мешок семечек, я – небольшой мешочек драгоценного сахара, небольшой ломтик драгоценнейшего сала (!), двадцать сморщенных яблок, и связку сухой рыбы из пяти штук, которые удалось выменять на пальто дедушки Саввы. Ох, такое пальто было расчудесное! Модное. Может, мы и продешевили, хотя Маруся торговалась, как зверь, но кушать-то хочется! В отличие от бодрящейся Маруси, я шла и думала, какая же все-таки я дура...

Дэн. 29. Прадедушка Вася стал иногда доверять мне ночные дежурства. Младший медперсонал всегда в дефиците. Чего тут, в принципе, сложного? Просто не спать, подставить утку, довести до туалета, дать попить. Если что-то серьезное - разбудить дежурного врача. А в основном, ничего такого. Сидишь, читаешь. Прадедушка Вася выписал журнал «Юность», его я и читал. Занятный журнальчик. Хоть я и не такой фанат чтения, но что еще на дежурстве делать? Не будешь же у телефона драгоценный заряд тратить. И все вокруг или что-то новое читали, или кино смотрели - и обсуждают. Даже Верочка. И надо же занять чем-то голову...