Тихо говорю

Этой историей поделился Данил, туапсинец, мальчишка с Кавказа, у которого детство пахло морем, горячим асфальтом и… резиной от жигулёвского колеса. Когда я был маленьким, мы жили в Туапсе. Те, кто хоть раз бывал на побережье, знают: улицы там не просто улицы. Они вьются, ползут, упрямо карабкаются между гор, как виноградная лоза, цепляются за склоны, выныривают к домам и исчезают снова в зарослях и откосах. А у нас, у мальчишек, кроме дворов и проулков, были ещё и горы. Они были нашей площадкой, нашим кинотеатром, нашим полигоном для великих открытий...

Историей поделилась Настя — Настя, что там у вас происходило в саду? — спросила мама. Родители, прибегая на территорию, резко переходили на бег и хватались за сердце. Кто-то даже выронил сумку. А воспитатели, как каменные изваяния, стояли на краю песочницы, не в силах ни говорить, ни двигаться. А всё началось с бабочки. Она лежала под берёзой, в тени, как будто просто уснула. Но я поняла: нет, не спит. Она умерла. А значит нужны похороны. Но не простые, а по всем правилам. Как у богатырей из былин, которые мне недавно читала мама: с ложем, плакальщицами, воем и шествием...

Историей поделилась Настя Когда я была маленькой, года четыре, ну, может, лет пять, я ходила в детский сад. Он стоял в посёлке, в самой гуще березовой рощи, деревянный, тёплый, как бабушкина избушка. Сад был обнесён заборчиком из штакетника: невысоким, посеревшим от дождей, но всё ещё бодро стоящим на своём посту. Была середина лета, и село жило своей жизнью. Коровы, гуляющие рядом, были как фон, они всегда где-то были. Но в тот день… в тот день я будто впервые их увидела. Может, они были особенно красивыми...

История Ольги Кулагиной, как отклик на мой рассказ о кукле в розовом платье https://dzen.ru/a/aI3BqJiPAUuPVY5T У моей бабушки на комоде сидела кукла. Не игрушка, а почти живая. В ярко-жёлтом атласном платье, с бусами и густыми тёмными волосами. Я называла её моей Цыганкой. Она не смотрела на меня, её взгляд был обращён куда-то вдаль. Сквозь комнату, сквозь стекло, за горизонт. Играть с ней было нельзя, только любоваться. Бабушка повторяла: «Смотреть можно. Трогать нельзя». Но мне всегда хотелось быть ближе...

Она была настоящей красавицей. В розовом атласном платье, с золотистой каймой по подолу и прозрачным кружевным шарфом через плечо. У неё были крупные серьги, ожерелье, тонкий пояс с камнем и украшение на лбу. Тёмные волосы убраны в гладкий пучок, ресницы длинные, глаза огромные, как у индийской актрисы на цветной обложке редкого журнала. Кукла-индианка. У моей младшей сестры. Такую куклу не продавали в игрушечном магазине. Только в галантерее, в отделе сувениров. И стоила она одиннадцать рублей, целое состояние для семидесятых...

Жила-была Улитка. Неторопливая, внимательная, и очень-очень древняя. Она жила под огромным зелёным листом и каждую ночь наблюдала, как на полянке появляются светлячки. Сначала один. Потом ещё один. А потом целое небо из огоньков. Они весело летали, играли со звёздами в прятки и устраивали световые танцы. — Нам весело! — щебетали они. — Ещё чуть-чуть, ну пожалуйста! — Конечно, — кивала Улитка. — Только знаете... даже весёлые огоньки устают. — Мы не устаём! Мы же светимся! — Вот именно. Потому что у каждого из вас есть фонарик...