Роман "Со вкусом карамели"

«Баю-баюшки-баю», — все, что могу вспомнить из колыбельных песен. Но сна у нас ни в одном глазу! Начинающие зеленеть хитрые глазки моргают длинными черными ресницами. Стася сидит со своими подружками на кухне, секретничает, а мы, чисто мужской компанией с Егором — кукуем в детской. — Вкусный кулак? — сынок мусолит свою руку и «угукает» в ответ. Как полгода назад взял его на руки, так не могу поверить, что мне его насовсем «даровала» жизнь, а не так, просто подержать. Первым несусь к сыну проверять, если он заплачет ночью...

— Стась, я яблоко прихватил, помыл его. Ты наверное очень кушать хочешь? — протягивает мне то зеленое яблоко. Я сижу на переднем пассажирском и вгрызаюсь в сочный плод. Это то, чего мне не хватало. Хочу яблоки! Много-много яблок и мамин пирог с капустой, о чем и говорю отцу. Он лишь грустно кивает: — Я бы тоже не отказался от Людиного пирога. — Пап, тебе нужно вернуться. Она ждет тебя… — говорю с набитым ртом, сгрызая даже сердцевину. — Твоя мама — светлая женщина, я ее недостоин, Стась. Вот, верну тебя и может быть заслужу пирог...

Проснулась резко, будто выкинуло толчком из забытья. Еще солнце не село. В полутьме паук Федя вплетаем мне в волосы паутину. Даже он в меня больше не верит — вздыхаю и пытаюсь сдуть восьминогое. Федя поняв, что ему не рады, скинув паутину, отползает в свой угол. Я хотела бы нож или какую-то отвертку, но везение из разряда «случайно оказавшийся в кустах рояль» мне не светит. Перекатившись на другой бок, разминаю руки, чуть растягивая тугие путы. Скулю от боли. Кожа на запястьях стерта до крови. Если ирод заметит, что снова пыталась освободиться… Об этом лучше не думать...

— Она говорила, что цветы без любви не живут, — Тимур делает затяжку, и затем выпускает сигаретный дым кольцами. — Кто, она? — с трудом поворачиваю шею, которая затекла, чтобы посмотреть на заросшую сорняками клумбу. Скорее всего, он сейчас скажет причину, по которой ненависти к Лебедевым столько, что бьет фонтаном и вспышками агрессии. Чудо, что я еще жива и мой ребенок тоже… Похитителю нравится бить меня по лицу и удовлетворенно смотреть на разбитый нос или губу, из которых струйкой сочиться кровь...

Какие-то странные сегодня погодные явления. Вышла из подъезда и искры из глаз посыпались, а потом солнце зашло и темнота полная. Это у меня в голове гудит? Шум такой, будто в стиральную машину закинули. Тошнотворный запах кислятины и каких-то старых тряпок. Покачивает и жужжит. А еще здесь темно и душно. Соображаю, что непонятным образом оказалась в багажнике машины и меня везут в неизвестном направлении. Руки и ноги связаны, перетянуты настолько, что я их больше не чувствую. Рот залеплен скотчем...

Вроде, все! Щелкнув замком, распахиваю двери… И тут же, взвизгнув, пытаюсь закрыть обратно. Мужской ботинок, примерно сорок второго размера успевает просунуться в проем, не давая мне замкнуть угрозу. — Влад! Я сейчас Климу позвоню, — рычу, упираясь ногами и руками, но силы не равны. Стася – полтора метра с кепкой против почти двухметрового мужика — не воин. Один сильный удар и я отлетаю внутрь: сумка в одну сторону, ключи в другую… Еле на ногах устояла, успев стукнуться локтем об угол комода. Острая боль простреливает до мозга, наверное, какая-то точка задета...