Обнаглевший муж

У Нади был маленький холщовый мешочек, спрятанный в глубине шкафа, за коробками с зимними вещами. Раз в месяц она добавляла туда немного — то тысячу, то полторы — из тех крох, что оставались ей на «личные расходы». Владимир называл это «карманными деньгами». Как будто она была ребёнком, а не состоявшейся женщиной с дипломом экономиста и десятилетним стажем работы. — Зачем тебе больше? — говорил он, привычно закрывая приложение с семейным бюджетом. — Косметика, маникюр — разве это не все твои расходы? Всё остальное я и так оплачиваю...

Марина стояла у окна, разглядывая старую стиральную машинку. Почти как она сама — еще работает, но уже с надрывом. В прошлом месяце снова ломалась, мастер покачал головой: «Меняйте уже». А деньги... деньги снова ушли свекрови. На этот раз — «на лекарства». Как обычно, без обсуждения. — Ты же понимаешь, это мама, — вот и весь разговор. Она всегда понимала. Тридцать лет понимала. Даже когда вместо отпуска ехали к свекрови на дачу, потому что «маме одной тяжело с огородом». Даже когда вместо ремонта на кухне деньги уходили на «мамину новую ванну»...

Пальцы в цементе, волосы в штукатурке, коленки в синяках — но какое это счастье! Их с Андреем дом рос, как живой. Не просто стены и крыша, а мечта, которую можно потрогать руками. — Здесь будет кухня, — Алина кружилась по бетонной площадке, раскинув руки. — Большая! И остров посередине, и столешница светлая, как ты хотел. Андрей улыбался. Обнимал её. Целовал в испачканный кончик носа. — А здесь детская, — говорил он тихо, и что-то щемило у Алины внутри. Она знала — у Андрея есть сын. Пятилетний Миша, живет с матерью...

Тоня собирала мужа в отпуск, как будто в космическую экспедицию. Складывала ему носки парами, рубашки — по степени мятости, купальные шорты — по степени яркости. И сверху солнцезащитный крем, чтобы он не обгорел. Смешно, правда? Тоня провела рукой по чемодану — в последний раз. Всё на месте. — Витя, ты таблетки свои не забыл? От давления? — Тонь, ну что ты как с маленьким! — Виктор улыбнулся, но как-то странно. Будто смотрел сквозь неё. — Конечно взял. Он наклонился, чтобы обнять её — машинально, по привычке...

Вам когда-нибудь дарили квартиру? Просто так. Вот и Вера не сразу поверила в такое счастье. Она стояла посреди этой внезапно своей двухкомнатной, держала ключи и не могла поверить. Двадцать лет снимала углы, комнаты, «евродвушки» с кухней-нишей размером со шкаф, а тут — просторная квартира в старом фонде. С высокими потолками и скрипучим паркетом, который помнит ещё те времена, когда бабушки носили шляпки, а не панамки. — Доченька, что стоишь как вкопанная? — Лидия Ивановна положила ладонь на плечо невестки...

Николай стоял в дверном проеме, опираясь о косяк и издавая запах перегара. — Что «Николай»? — в его голосе смешались агрессия и страх. — Борщ холодный! Я просил холодный борщ?! — В семь ты обещал вернуться, — она говорила тихо, но в этой тишине звенела сталь. — Сейчас почти десять. Его лицо исказилось: — Конечно! Всегда я виноват! — он уже не кричал, а шипел, как проколотая шина. — Ты на пенсии отдыхаешь? А я вкалываю! Я всё ещё деньги в дом приношу! Не работаешь? Тогда готовь и молчи! — бросил он и, развернувшись, добавил: — Я к Петровичу...