Немецкая литература

Огромные усилия приложил автор с тем, чтобы сделать привлекательной и живой одновременно, что вообще редко удается литераторам, персону главного героя, молодого Генриха. И надо сказать, ему это удалось. Одно то, что Генрих без особых колебаний, которые хоть и имели место, но носили в основном мирской характер, в зависимости от реальной ситуации, несколько раз переходил из стана еретиков-гугенотов в лоно истинной католической церкви и обратно, свидетельствует о том, что ему были чужды предрассудки даже в то закосневшее в своих свинцовых мерзостях средневековое время...

Не знаю, как вы, я же чувствую себя заслуживающим собственного уважения человеком, когда усаживаюсь поудобней и беру в руки книгу, о которой точно знаю, что она достойна быть прочитанной. Достоин этого и «наш» роман. Не обошлось, к сожалению, и без некоторой безвкусицы: текст перенасыщен множеством наивно-восторженных сцен, из которых нам в глаза нахально лезут уши чистой литературщины. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Возможно, это признак глубокого психологизма. Ибо из аннотации, случайно и противу...

Оставалась одна перспектива и одна надежда – власть! Маргарита вникала в хозяйственный вопросы, плела интриги, устраивала заговоры, мутила, подливала масла в огонь, высматривала и оценивала своими умными живыми глазами все благоприятные возможности, добивалась полной независимости своих скромных наследственных владений от сильных соседей-королей и от длинных рук Папы. Благо, что соседи-короли сами облегчали ее участь, ибо каждый стремился склонить ее на свою сторону обещанием множества благ. В этой мутной воде можно было поймать жирную рыбу...

От династических хитросплетений трех знатнейших германских домов, Габсбургов, Люксембургов и Виттельсбахов, сошедшихся в схватке за Тироль, «эту горную страну, богатую, плодородную, прославленную, простирающуюся от бургундских границ до Адрии, от баварского плоскогорья до Ломбардии, служащую мостом между австрийскими и швабскими владениями Габсбургов, между Германией и Италией, этот ключ к Священной Римской империи германской нации» и проч. и проч., я благоразумно избавлю читателей. Сосредоточимся на главном – на судьбе безобразной герцогини, наследной владелице этого самого Тироля...

Добросовестная работа, как и рассмотренный нами прежде роман «Гойя». Отношение к делу, помимо несомненного художественного таланта, подкупает; подкупает именно владение ремеслом и фактом, без чего сочинителю за исторический роман, а наш роман несомненно таковым и является, лучше не браться. Замахиваясь на исторический роман, серьезный писатель сознательно ставит себя в известные рамки, неизбежно ограничивая полет своей фантазии и вдохновения общеизвестными или, лучше, общепризнанными историческими фактами...

Возвращаемся к доблестным махо. Махо оказывали покровительство своим женщинам, особенно в тех случаях, когда выпотрошенный любитель жгучих наслаждений начинал громогласно возмущаться тем, что полученное удовольствие никак не покрывает понесенных затрат. Как правило, в таких случаях для достижения нужного результата махо достаточно было молча появиться на сцене в своем черном плаще до пят и в широкополой шляпе, надвинутой на самый нос. Если этого было недостаточно для водворения спокойствия и тишины...