Разное

Зампред Совбеза Дмитрий Медведев в последнее время часто появляется на политическом небосклоне и привлекает к себе внимание. Иногда его откровенные и смелые высказывания не только чрезвычайно информативны, но и душу радуют. Решительный политик всегда заметен и незабываем! Медведев говорит так предельно ясно и доходчиво, что невольно вспоминается приснопамятный Владимир Жириновский, которого сейчас многие россияне обожествляют, как пророка, грозивший недругам, что наши солдаты, если понадобится, будут мыть сапоги в Индийском океане...

Мальцы шестидесятых В штанах ходили мятых, Вокруг парней фиксатых - Ушастых блатарей. Играли в "храп" и в "чику", И было много крику, Когда тянул на пику Какой-нибудь халдей. Йошкар-Ола начала 60-х – тихий провинциальный городишко, утопавший в зелени. Маленькая столица маленькой Марийской Автономной Советской Социалистической Республики. Весной и осенью без сапог по городу пройти было невозможно, на дорогах, даже близко к центру, зарываясь в грязь, буксовали автомашины: новые "газики" и исчезающие уже "полуторки" с фанерными кабинами...

Мы живем, почти не оглядываясь на прошлое, с головой погружаясь в житейские заботы, не замечая в бесконечной сутолоке дней, что мир вокруг нас необратимо меняется. Лишь изредка гуляя по городу и внезапно наталкиваясь на частицу забытого прошлого в виде какого-нибудь чудом уцелевшего деревянного домишки с резными ставнями или "сталинского" толстостенного дома, где некогда жили твои друзья, понимаешь, что с тех пор как ты появился на свет прошло уже довольно много времени, и, хотя жизнь еще не окончена, большая ее часть уже прожита...

Там, где песни отзвучали Посреди бесплодных нив, Всадник смерти и печали Ехал, голову склонив. Эхо гулкое в испуге, Заикаясь и гремя, Разносило по округе Топот черного коня. Лезла нечисть, воем жутким Оглашая ночи тьму, И противные анчутки Низко кланялись ему. В тороках скрипели кости, И коня безумный храп Отзывался на погосте Упокойным лаем жаб. Страшный всадник, мертвым взором Озирая темный путь, Наполнял тоской и мором Новоявленную жуть. Тек испуг кровавым потом С бледных лиц дрожащих звезд, И кричала за болотом Птица скорби - Алконост...

* * * Вам приходилось ночевать в лесу? На берегу речушки голавлиной, Где берега усыпаны малиной И сосны держат небо на весу. Вам приходилось ночевать в лесу? Когда костра таинственные блики Ложатся на собачьи глаза. И в серебро берез, как в образа, Одеты ночи сумрачные лики. А вы сидите, ватник подстелив, Над плесом месяц свесился двурогий, И пень в кустах, как юноша убогий, Стоит к костру колени преклонив. И царствие туманной пелены. И коростель кричит в траве росистой. А на душе так радостно, так чисто, Как будто вы впервые влюблены...

В начале 60-х годов прошлого века трофейные вещи с ВОВ еще имели хождение. Почти в каждой семье, куда с фронта вернулся солдат, находились такие вещи. Это могла быть немецкая губная гармошка, штык-нож, украшенный свастикой, посуда, вилки-ложки с немецким клеймом. И пистолеты ТТ по рукам кое-где ходили, хотя за их хранение могли серьезно наказать. Даже в школу шустрые отпрыски пистолеты приносили с полными обоймами, тырили у своих спившихся израненных отцов-инвалидов. Безногих инвалидов войны в начале шестидесятых было много...