Измена. Верни мне мою жизнь

Развод.  Полина хочет развод. Я его не хочу. Не хотел. И не мог бы захотеть.  Но я разведусь.  Только…  Я собирался подготовить документы. Я хотел, чтобы она не узнала об этом вот так.  Глупая Ангелина. И эта эскортница, которая увязалась за мной в квартиру, хотя мы ехали в гостиницу. В туалет попросилась. Ну и…  Я закрыл глаза ладонью.  Полина получит развод. Она всё что угодно получит.  Почему я забыл какой она умеет быть жестокой? Самая настоящая железная леди. Но не во всём. Не в том, где я её предал...

Муж злился.  Я мысленно ударила себя по лбу и даже притормозила возле поворота во двор.  Он. Теперь. Бывший. Муж.  Мне просто стоит прекратить общение с ним. Сейчас только вещи заберу.  — Макар мне некогда беречь её психику. И твоё доброе имя.  Разговор давался с трудом. Мне возмущало, что я ещё и оправдываться должна. Дыхание сбилось, будто я не с остановки бежала, а от волков. Перед глазами слегка поплыло, и я остановилась на пешеходной дорожке.  — Могла на неё хотя бы вываливать мнимую беременность?  — Мог бы тогда и не пихать свой член в мою подругу! — рявкнула я, прикрывая слёзы злостью...

Её глаза впиваются в меня и проходятся по собранным в хвостик пшеничным волосам, цепляются за слишком худосочную фигуру и бабушкино платье на ней.  — А ты с каждым годом только дурнеть стала. Не накрасишься, ни волосы не покрасишь, — она словно невзначай задевает свои лохмы под тремя слоями лака, видимо, намекая мне, что вот так должна выглядеть женщина. Но по мне, так выглядит молодящаяся бордель маман, которая и в своём преклонном возрасте пытается зацепить клиентов если не красотой, то эксцентричностью...

— Где постояльцы? — спустя четыре часа спросила свекровь, стоя в дверях бабушкиной квартиры.  — Я их сожрала, — с зевком призналась я, потому что только после ухода Александра смогла уснуть и так крепко проспала эти несколько часов, что не сразу разобралась, стоит ли открывать дверь.  Свекровь смерила меня недовольным взглядом. Даже её начёс на голове выражал порицание, но «мертвецам» плевать на мнение окружающих. Я наклонила голову и упёрлась спиной о стену как бы всем своим видом выражая крайнюю степень заинтересованности, хотя и младенцу было понятно, что мне безразлично...

— Вы хам, — растерянно нагрубила я, отпихивая от двери подушку. Моей щедрости не оценили и всё же просунули спорную вещь в щель.  — Вообще-то, Алекс, но благодарю за честную характеристику, — он улыбнулся так широко, что я даже в полумраке смогла разглядеть ямочки на щеках.  — И нарцисс… — продолжила я рисовать психологический портрет.  — Не без этого. А у вас кровь из носа идёт.  Я дёрнула рукой и провела пальцами под носом. Действительно, немного кровит. Но не побегу же я сейчас сломя голову в ванну…  — И поэтому идите в ванну...

Два взгляда. И оба такие, с намёком на худшее. Я покрепче перехватила ложку, постоялец свою куртку. Прижавшись каждый к своей стенке, мы разминулись с ним в узком коридоре. В зале что-то упало и очень надеюсь, что не бабушкина ваза, потому что иначе туда же отправится самооценка нежданного гостя. Шорохи и бурчание. Я хлопнула кнопкой включателя, и комната озарилась тёплым светом.  Мужчина вытащил из спортивной сумки лист, сложенный вдвое, и распрямился.  — Как вас зовут? — он что-то читал по бумаге и ждал от меня ответа, но я покачала головой, не отвечая, и перенаправила вопрос...