Цветик-семицветик и золотой идол. Мистический триллер.+16.

Вася отошёл к обрыву, и я увидела ещё одну призрачную стену, отгородившую лагерь. Девочка чинно позавтракала, не забывая кормить и поить медведя, от чего тот стал липким и грязным, потом, видимо, выбрав самого старшего, протянула мишку Ираклию Андреевичу, сидевшему рядом с ней. – На!! Погладь его! У него болит животик. Конечно, надо было поиграть с ней, и Нонна протянула платочек, обшитый кружевами, умильно вытянув губки, но неожиданно наш Зав. Отделом кадрами вскочил и дико завизжал: – Сгинь! – Вы что, Ираклий Андреевич? На солнце перегрелись?! – перепугано просипела Нонна...

Из палаток зевая и потягиваясь, вылазили участники тренинга. Ночь стерла с их лиц пережитый ужас, и они с надеждой взирали на утро. Я их понимала. Все всегда считают, что самое плохое происходит ночью, а новый день дарит надежду. Теперь, в отличие от предыдущего дня, никто не шумел, не бросился к Волге трогать воду. Все неожиданно для нас расселись в центре лагеря, под навесом для тренинга и стали, видимо ждать указаний. Кирилл, полностью одетый, внимательно осмотревшись, расположился так, что мимо него никто не мог бы пройти к воде...

Я усиленно тёрла глаза, дрожа в ознобе, потому что стояла под проливным дождём в совершенно неизвестном мне месте. Было не выше пятнадцати градусов. Да-а! Это очень вдохновляет после жары! Бррр! Осмотрелась. Деревьев мало. На горизонте виднелись высокие горы. Это что же, степь какой-то горной долины? Раздался такой удар грома, что я присела. Не хватало, чтобы по мне ещё молнией шарахнуло. Куда же можно спрятаться от этого ливня? Увы, вокруг нет ничего, что помогло бы мне. Я приложила руку козырьком к глазам, чтобы получше рассмотреть, что находится за пеленой дождя, и ахнула...

Итак, ребята считают, что такое возможно. Ладно, попробуем найти доказательства! О Гурии, кроме-того, что он пакостник, в фирме почти ничего не знали. Меня он невзлюбил сразу, хотя на тренинге лупился на меня почем зря. Ему, как, видимо, и его папаше, нравились зрелые женщины брюнетки, но все брюнетки в нашей фирме об него периодически вытирали ноги, заставляя его кровь кипеть от злости и убивать их. Я для него загадка, так как не общалась с ним. Видимо, что-то у него с его детородным органом такое, что он резал женщин там и насиловал уже умирающих и мертвых...

Когда я открыла глаза, было почему-то сумрачно. Я покрутила головой, села и удивилась, потому что была в палатке. Неужели уже ночь? Спина не болит. Почему? Осмотрелась. Рядом сидел Март, который немедленно положил меня опять на спальник, но на бок. – Не прыгай, а то шов разойдется! Я клал тонкий, косметический, чтобы потом шрама не было. Больше никого в палатке нет. Внутри всё екнуло. Надо было срочно выяснить всё, но я спросила главное: – Эрве ушёл от меня? Я права? Март задрал брови. – Вон как! Ты что же, его считаешь законченным дерьмом? Никогда не ощущала такого озноба...

На горизонте ветер гонял облака, строя из них то город, то горы, но здесь на поляне гора скрывала нас, и поэтому было тихо и жарко. Внезапно потемнело – ветер пригнал высокую тучу, закрывшую солнце. Все задрали головы и хором ахнули. Величественный золотой идол навис над поляной, но через мгновение он рассыпался на мелкие облака. – Как красиво! А всего-то облако и солнце, – пролепетала Ольга Степановна. – Это не просто облако, – прошептал Руслан. – Это знамение! Он же такой как тот! Помните на камне?...