Заблудший

Повеяло прежним холодком. Он был осязаем и тяжел. Холод словно пригвоздил меня к одному месту, и я даже не смог посмотреть на какой плитке остановился, черной или белой. Это почему-то сразу стало абсолютно неважным, несущественным, даже смешным. Прежние мысли и рассуждения остались далеко в прошлом. Замер и Мотылек в предчувствии важных решений и грядущих следом изменений. В зале послышались тяжелые шаги. Я еще смог обернуться к этому источнику звука. Ко мне приближался человек в черном плаще, Смотритель, его лицо опять скрывала сплошная маска...

Бабушка и Клавдия вышли проводить меня на крыльцо. Я помахал им рукой и пошел вслед за Мотыльком. Но он полетел не обратно в сторону огорода и реки, а к калитке, выходящей на улицу. На калитке не было ручки, я достал свою, оставшуюся еще от спуска по лестнице. Дверь открылась, пропуская меня вперед, и я оказался на неширокой асфальтированной улице, зигзагами поднимающейся в гору. А калитка плавно закрылась, даже подтолкнула меня, остановившегося в нерешительности. Эта была совсем другая улица, не улица городка, где жила моя семья...

Идти по травяному морю можно было в любую сторону. Море было бескрайним, и куда бы я ни поворачивался, сливалось с небом. Граница слияния зелёного и синего была четко очерчена и далека, скорее всего недостижима. В этом мире, я назвал его раем, было тепло, ясно и тихо, тихо в человеческом понимании. Мы часто не слышим окружающий нас мир, считаем его своим, а он живет своей жизнью, и может не зависеть от нас, считая нас временным явлением, приходящим на короткое время. Сколько тысячелетий своей истории знает человек? Не так уж и много, если сравнивать с историей существования планеты...

Чем дальше я опускался вниз, тем прочнее становилась лестница. И мне все больше казалось, что я не опускаюсь, а наоборот поднимаюсь вверх. Боковые переходы, скрывающиеся в белом тумане, перестали попадаться. Я насчитал их семь. Не семь ли смертных грехов, превращенных человеком в свое достоинство, скрывались за этими переходами. У каждого такого горизонтального ответвления, манящего вступить на запретный и сладкий путь, я останавливался. Не скрою, туда манило. Но я уже побывал в одном таком раю, который одновременно был и адом...

Жизнь измеряется человеческими поступками. Они были и есть всегда разные. Люди придумали понятия добра и зла. Им было это нужно. А куда попал я? Что за странная лестница вела меня все дальше вниз. А может мне только казалось, что я иду вниз? С этой лестницы двери вели в маленькие обособленные мирки. В них люди продолжали свою жизнь. Они сохраняли часть своих земных привычек, не могли оторваться от материального и цеплялись за свое прежнее существование. Пусть оно было не такое уж хорошее, но оно было похоже на прежнюю жизнь...

"У меня была сестра?! Нет, у меня должна была быть сестра! Так будет правильнее", - теперь эта мысль не давала покоя, даже терзала мне душу, -"Что же могло произойти? Почему она не родилась? Неужели из-за того, что мои, нет, теперь наши родители не хотели больше иметь детей. Может им что-то мешало. Но разве могла так сложиться жизнь?" Я не мог придумать никакого правдоподобного объяснения. А между тем спираль лестницы продолжала разматываться вниз. Казалось, ей не будет конца. За размышлениями я отстал от верхней границы сумрака, так и продолжающего сдвигаться впереди меня...