Сказки странствующего художника

Кофе и ультрамарин … Несколько лет назад я бредила сказками для детей. О тот, как художник путешествует во времени. В его путешествия хотелось вплести истории возникновения красок, от простого угля до современных акриловых красителей. Несколько салазок сочинил прекрасный юный писатель. Под ником Кьюз. Последнюю сказку он не дописал. Но позавчера я наткнулась на черновики со сказками и мне захотелось продолжить работу. Вот что получается: ..Вдруг из-за угла выскочил очень запыхавшийся человек в белоснежном переднике и с жезлом писца за поясом. – Вы Странствующий Художник? – кашляя, спросил он, едва переводя дух. – Да, это я, – горделиво выпрямился Художник, инстинктивно поправляя бант. Рядом замер Донкор, палитра в его руках едва не качнулась, зазвенев кольцами. – Великий фараон Омонхотел, да продлит боги его дни, – писарь низко склонился, – был наслышан о вашем... "дождевом чуде". Его солнечное величество желает немедленной аудиенции! Он повелел вам явиться и изобразить его священную персону во всем блеске, да так, чтобы сам Ра позавидовал! Художник внутренне екнул. Портрет фараона? Без настоящих волшебных красок? Да он же рискует куда серьезнее, чем с детским дождем! Гордость, однако, пересилила страх. Он презрительно фыркнул, будто выполнять царские капризы – его обыденность. – Ну что ж, – величаво протянул он, – скажи своему повелителю, что величайший художник современности почтит его своим искусством. Но предупреди: я пишу только при идеальном освещении и после чашечки крепчайшего кофе. Донкор! Мои лучшие кисти и... тот самый ультрамарин! – Он бросил многозначительный взгляд на слугу, надеясь, что у того хватит сообразительности найти *хоть какой-то* синий пигмент в этом проклятом городе. Донкор лишь глубже склонил лысую голову, скрывая улыбку. Он уже знал: хозяин снова выкрутится. Пусть и с помощью "водяного чуда", гордости и немалой доли авантюризма. Ведь магия искусства, как любил говаривать сам мастер, заключалась не только в красках, но и в умении подать даже самую маленькую хитрость как великое волшебство. – Слушаюсь, хозяин, – покорно прозвучал его голос, пока они, оставив ошарашенного писца, уже сворачивали к рынку в поисках кофе и спасения. – Ультрамарин... и кофе. Сейчас же. Великий фараон подождет величайшего художника. Так и должно быть. Художник самодовольно кивнул, уже представляя, как будет объяснять фараону, что его новая картина "Фараон, внемлющий голосу Нила" требует особого "влажного" эффекта акварели. Очень особого. Прямо как дождь.

«Ах, какая честь — сидеть на этом шатком человеческом плече, пока он, восхищаясь ‘красотой природы’, мажет краской по тряпке. Мои лапы могли бы создавать шедевры (если бы я не предпочитал спать), но нет — я здесь, как декоративный элемент. ‘О, смотри, как кот вдохновляется морем!’ — нет, дорогой, я вдохновляюсь твоей коробкой с тунцом дома. Этот ветер портит мою идеальную шерсть, песок забивается между когтями… И самое обидное — он даже не догадается, что лучшая часть его ‘шедевра’ — это моя случайная лапа, которая вот-вот оставит отпечаток на холсте. Гений требует жертв»