15 самых популярных блюд Кипра 🇨🇾

Когда ты впервые видишь τσιτσιμπίρα, ты думаешь: «О, самогон с травами… ну, как у всех». А потом ты берёшь чайную ложку — и закрываешь глаза. И вдруг — ты слышишь голос. Не в мечте. Не в сне. А в тишине. Как будто кто-то шепчет: «Я всё ещё здесь.» Это не алкоголь. Это традиция, которая живёт в домах, где никто не говорит о потере. На Кипре говорят: «Цицибира не пьётся. Её переживают. И если ты чувствуешь что-то после одной ложки — ты не пьяный. Ты — просто вспомнил.» В 2001 году, в горной деревне Агиос Αθανάσιος, старик по имени Стефанос потерял сына — не от болезни, не от аварии...

Когда ты впервые видишь καλαμάρια, ты думаешь: «О, жареные кальмары… классика». А потом ты берёшь один — и слышишь хруст. Не как у чипсов. Как у старого письма, которое ты никогда не открывал. И тогда ты понимаешь: Это не еда. Это испытание. И если ты снимаешь кожу — ты теряешь её. Если не снимаешь — ты её принимаешь. Это не закуска. Это метафора, приготовленная на огне. На Кипре говорят: «Кто снимает кожу с кальмара — тот боится того, кто он есть. А кто ест его целиком — тот уже простил себя.» В 1990 году, в деревне Панагия, рыбак по имени Никос потерял сына — не от болезни, не от аварии...

Когда ты впервые видишь σουβλάκι на Кипре, ты думаешь: «О, шаурма… как в Турции». А потом ты пробуешь. И твой язык говорит: «Это не мясо. Это прощение. И оно пахнет… дымом, лимоном и… мёдом?» Это не фастфуд. Это вторжение любви в зону конфликта. На Кипре есть два мира — греческий и турецкий. Но только в одном месте они едят одну и ту же шаурму. И никто не спрашивает — откуда она. Потому что она не принадлежит никому. Она принадлежит голоду. В 1985 году, в поселке Лимассол-Палеопаго, жил молодой мужчина по имени Yusuf — беженец из северной части острова...

Когда ты впервые видишь πιμπεριές, ты думаешь: «О, фаршированные овощи… ну, полезно». А потом ты берёшь один кусочек — и он тает во рту, как слеза, которую ты не позволил себе пролить. Это не гарнир. Это тайная исповедь на тарелке. На Кипре говорят: «Если ты ешь пимперии — ты не ешь овощи. Ты ешь то, что не смог сказать вслух.» И именно поэтому их готовят в одиночку. И только — в тишине. В 1976 году, в деревне Агиос Ανδρέας, женщина по имени Ελένη (Елена) потеряла мужа — не от болезни, не от войны...

Когда ты впервые видишь μπακλαβά, ты думаешь: «О, слоёный десерт с орехами». А потом ты берёшь кусочек — и он тает, как воск от свечи, зажжённой в тишине. И вдруг ты понимаешь: Это не пирожное. Это история. И она пахнет… миром. Это не десерт. Это архив мира. На Кипре нет ни одного праздника — ни свадьбы, ни Пасхи, ни Дня Независимости — где бы не стояла баклава. Но никто не говорит, откуда она взялась. Потому что все знают. Она родилась не в кухне. Она родилась — в разрушенном доме. В 1950-х, когда Кипр был разделён на две части — греческую и турецкую — между ними шла не только политика...

Когда ты впервые видишь καφέκια, ты думаешь: «О, пирожки с сыром». А потом ты берёшь один — и он тает у тебя во рту. Не как еда. Как воспоминание о том, что ты ещё можешь быть счастливым. Это не закуска. Это тихий взрыв радости. На Кипре говорят: «Если ты ешь кафеки — ты уже не один. Потому что кто-то когда-то потратил время, чтобы сделать их для тебя.» Именно поэтому их готовят только вручную. И только — с любовью. В 1982 году, в городе Лимассол, пекарь по имени Димитрис потерял брата на границе...