ПозитиФФ

— Только без геройств, пожалуйста, — строго сказала мама, пытаясь застегнуть чемодан, на котором уже сидел младший. — Без каких геройств? Мы с пацанами все под контролем держим, — бодро ответил папа, одновременно оттягивая собаку, которая пыталась съесть его тапок. — Я вообще то девочка, если ты забыл, — напомнила Маша, надув щеки. — Да, извини. Ты — главный по контролю сладкого, — тут же исправился папа, подмигнув. — То есть я — по контролю мультиков? — спросил младший, Костя, с надеждой. — Ты...

В прихожей пахло лаком для волос, кофе и тревогой. Марина металась между шкафом и чемоданом, который угрожающе трещал на молнии. На полу уже лежала сумка с контейнерами: подписи “утро 1”, “обед 2”, “пельмени — не трогать до воскресенья”. Кот Марат втиснулся в угол под тумбочкой, напряженно наблюдая за сборами, грустно глядя на хозяйку подмуркивал. Игорь стоял в дверном проеме, чесал затылок и выглядел как человек, которого вот-вот оставят на выживание в лесу без еды и компаса, хотя в холодильнике — восемь литров борща, а он сиротинушка боится голода и темноты...

Анна долго не могла решиться на отъезд. Казалось, Петербург, с его шумными проспектами, концертными залами и бесконечным холодным дождем, выдавил из нее все силы. Она слишком быстро стала взрослой: сначала уход матери после долгой болезни, потом внезапное предательство человека, которому доверяла без остатка. Сергей, ее коллега по оркестру и почти жених, оказался тем, кто легко променял ее доверие на мимолетную интрижку. Сцена, где она застала его в своей же квартире с другой, до сих пор стояла перед глазами, словно кусок жизни, вырванный и выброшенный на холодный асфальт...

На кухне пахло сгоревшей гречкой и кошачьим кормом, хотя кошек в доме никогда не было. Это была загадка, как и то, почему телевизор в гостиной включался только с третьей попытки, если одновременно хлопнуть дверью и пнуть тумбочку. —Мам, он опять облизывает розетку! — крикнул Саша из коридора. —Саша, не ври. Он не может... Шнапс! Не облизывай розетку! Шнапс, золотистый ретривер с мордой вселенской скорби, прекратил лизать воздух рядом с розеткой и медленно, с достоинством, ушел в зал. Сел перед телевизором и уставился на черный экран с видом существа, познавшего все страдания мира...

Марина стояла у окна своей маленькой квартиры на третьем этаже старого дома и смотрела на пустующую улицу. Вечерние сумерки медленно опускались, окрашивая небо в бледно-розовые и серые оттенки. Дом был тихим — соседи уже ушли по своим делам, а в квартире пахло кофе и немного застоявшимся воздухом. Она села на край дивана и посмотрела на вещи, разложенные рядом: небольшой рюкзак, синий свитер, который подруги называли “мягким одеялом”, и термос с горячим чаем. Ее пальцы нервно перебирали замок на сумке — внутри лежали книги, лекарства для подруги и немного еды на дорогу...

В субботнее утро подъезд дома гудел, как улей. По лестнице раз за разом грохотали шаги и коробки — новый сосед заселился в квартиру на втором этаже. Дверь хлопала, из нее появлялся высокий мужчина с короткой темной стрижкой, на лбу капли пота, в руках — картонные ящики. За ним виляла хвостом крупная овчарка. Пес то и дело норовил влезть в процесс, носился туда-сюда и обнюхивал все подряд, отчего старушки с первого этажа недовольно шипели: — Господи, теперь у нас еще и волк поселился… — Это не волк,...