Мифы древних славян

Лебёдушкой белоснежною сей же час вспорхнула Жива на небо, замахала сильными крыльями, полетела к Хвангурской горе. Но внезапно небо и воды заморочили мары, Морены помощницы, и Морок, шутник и обманщик, путь неверный стал Живе указывать. И с пути лебедь белая сбилась, снова в девицу оборотилась, пешком двинулась по острым камням — Дажьбогу любимому на выручку. Истоптала три пары железных сапог, истёрла три железных посоха, в кровь изранила руки и ноги, но пришла наконец к горе мрачной Хвангуре, к обиталищу земному Кощея — бога зла...

Полетел Дажьбог в чудесный Ирийский сад, а там уже все боги праздник празднуют, отмечают победу над Велесом, радуются, что вернулись коровы небесные. Веселятся Сварог с Ладою, веселятся Семаргл с Лелею, веселятся Хоре с Зарёй-Заряницей и Огненный Волх с Деваной-охотницей. И красавица Жива радуется, и улыбается Морена загадочно. За столы золотые садятся боги, за камчатны скатерти, угощаются боги, едят и пьют, а потом на зелёный лужок танцевать идут. И те косточки, что остались от трапезы, в свой рукав...

Случилась на этот Раз в мире богов вот какая история. И началось всё снова с Велеса — бога мудрого, сильного, но душой тёмного. Захотелось однажды жене Велеса, Яге Виевне, богатства небесного, тут же стала она мужа упрашивать и зудеть принялась изо дня в день ему на ухо: — Ты послушай меня, разлюбезный муж, не по праву коровы небесные у богов Ирийских пасутся на небе. Ты и сам — рогатой коровы Земун сын, тебе и владеть коровами тучными. Не указ нам громогласный Перун со своими молниями, и Дажьбог со Сварожичем нам не указ...

Ещё до праздника Купалы, за два дня до него, во всех домах огни гасили, а потом добывали «живой огонь» — тёрли друг о друга две деревянные палочки — и разносили этот добытый огонь по домам. И веселились все, от мала до велика. Девушки венки плели и пускали их по воде, как Кострома, — если затонул венок, значит, разлюбил суженый. В честь Купалы и Костромы, в честь матери их Купальницы и отца огненного Семаргла травы собирали селяне, делали купальское чучело — обвивали соломой кол, а на верхушке укрепляли...

Тем временем в царстве Прави дальше всё своей чередою двигалось. Двигалось всё своей чередой и в земном нашем царстве Яви. В Ирийском саду огнебог Семаргл собирался вновь идти охранять мир от тёмных сил. Наточил свой огненный меч, обернулся крылатым псом и понёсся по небу ночному разгонять Чернобоговых правнуков. Непростою та ночка выдалась — было время тому причиною. Пришло время летнего солнцестояния, вре­мя праздника многих тёмных сил, когда солнце на зиму поворачивает. Ещё светит Хорс ярко, полный сил, но лежат уже руки Велеса на великом Свароговом ко­лесе, на великом колесе времени...

Горевала тем временем, плакала в подземном змеином царстве жена брошенная — Параскея-змея: слетелись к ней змеи летучие, сползлись к ней и змеи ползучие, рассказали про шумную свадебку Волха-изменщика с Перуновой дочерью. — Не вернуть мне теперь Волха милого, — шептала Параскея-змея, — не иметь мне мужа-защитника. Так проплакавши немалое времечко, поползла Параскея к Велесу — за советом, за утешением. Из норы выходила — озиралась, по песку ползла — извивалась. Добралась наконец до Велеса, до владыки...