Недобрая старая Англия

«Никого не выбирай! - умоляли принца Уильяма. – Надо подождать! А вдруг ты понадобишься ЕЙ?». Речь шла о единственной прямой наследнице короны, о Шарлотте Уэльской. Девушка вступала в брачный возраст, и ей твердо вознамерились подобрать жениха из числа родни. Шарлотта появилась на свет почти на двадцать лет позже Уильяма, герцога Глостерского и Эдинбургского. И доводилась ему… племянницей. Но принца почти сразу предупредили: не так уж много в их роду осталось подходящих по возрасту принцев. Поэтому не спешите жениться. Подождем, что решит Шарлотта. А вдруг она выберет вас? Эта самая Шарлотта доставляла массу хлопот семье и слугам. Она росла сорванцом, предпочитала учить только то, что нравилось ей, и всегда выбирала очень открытые платья. «Налицо воспитание вашей матушки», - сурово говорил отец, который давно жил раздельно с супругой. Да, девушка прекрасно музицировала и ловко держалась в седле, но ее дерзкое поведение частенько становилось причиной отцовского гнева. И вот от этой юной и довольно взбалмошной девушки зависела судьба принца Уильяма… А ведь он был влюблен! Много лет он тосковал по Марии, скромной и послушной молодой особе, тоже принцессе из той же английской королевской семьи. Сестры называли ее «маменькиным инструментом», поскольку Мария всегда с радостью выполняла поручения королевы. И она тоже знала, что Уильям связан обязательствами. Но разве можно пойти против семьи? И они ждали. И вот Шарлотта сделала свой выбор. 2 мая 1816 года она пошла под венец совсем с другим человеком – с принцем Леопольдом из Саксен-Кобург-Готской династии. Принц радостно расхохотался. Он незамедлительно бросился к любимой Марии и просил ее руки. Свадьбу готовили в спешке – уже 22 июля они стояли перед алтарем. И не верили своему счастью! Правда, оно оказалось не таким уж долгим. В 1834 году Уильяма не стало. Детей с Марией у них не было – ведь они поженились в возрасте за сорок. Представлен портрет принца Уильяма и принцессы Марии. 

«Леди не должна работать!» - Восклицали знатные родители в девятнадцатом веке. В Англии, в викторианскую эпоху, у аристократок не было возможности зарабатывать себе на хлеб. Во-первых, не хватало профессий для женщин, во-вторых, общество крайне неодобрительно относилось к работающим дворянкам. Девушка из народа могла пойти в горничные. Или трудиться на ферме. Дочка купца крутилась в лавке, но лишь до того времени, пока дела у батюшки шли «средне». Едва удавалось скопить капитал, как жена дельца вместе с детьми переселялась в респектабельный пригород. Отныне и ей было велено вести себя, словно леди. Благотворительность? Да! Рукоделье для продажи на ярмарках – исключительно в пользу бедных – тоже приветствовалась. Но вот настоящий труд – ни в коем случае! Если у аристократки не было приданого или возможности как-то устроить свою судьбу, жизнь ее складывалась невесело. В лучшем случае, ее брали в приживалки более состоятельные родственники. В худшем оставалось смиренно прозябать. Потому что даже работа гувернантки не сразу стала доступной для девушек из дворянских семей. Иногда доходило до совершенного абсурда. София-Луиза Джекс-Блейк происходила из хорошей зажиточной семьи в Гастингсе. Училась дома, а потом в частных колледжах. И у нее обнаружили выдающиеся способности к математике! И это в середине XIX века! В девятнадцать лет Софию-Луизу пригласили… преподавать в Королевском колледже. И хотя труд педагогов в этом заведении достойно оплачивался, девушка работала абсолютно бесплатно. Иначе семья воспротивилась бы: это недостойно леди! К слову, София-Луиза вскоре выбрала иной путь – она поняла, что ей куда интереснее заниматься медициной и подала документы в Эдинбургский университет. Ректор чопорно ответил, что не станет менять устав этого старинного учебного заведения «ради какой-то дамы». Но он не знал характера девушки. Она нашла нескольких единомышленниц и вместе они развернули целую кампанию за право обучаться в университете. О них печатали в газетах, даже начался судебный процесс… И София-Луиза выиграла. Ей разрешили обучаться в Эдинбургском университете. А в 1874 году решительная «какая-то дама» участвовала в основании Лондонской школы медицины для женщин. Вскоре и другие университеты начали разрешать обучение не только студентам, но и студенткам. Представлен портрет Софии-Луизы кисти С.Лоуренса и фото женщин-студенток из Оксфорда.

Потупив глаза, теребя круженой платочек в руках, она казалась воплощением кротости и смирения. Легкое светлое платье создавало впечатление существа воздушного, неземного. Как и было задумано. В 1861 году в повести «Мещанское счастье» впервые прозвучало это словосочетание «кисейная барышня» и с тех пор оно «пошло в народ». Кисейная – поскольку в моде были платья из тонкой светлой ткани. Они облаком окутывали фигуру девушки, придавая ей невесомый вид. Тарлтан, батист, нансук – эти ткани пользовались огромной популярностью в девятнадцатом веке. Добавим к этому моду на сдержанность в чувствах и показное стремление к возвышенному. Хорошим тоном было говорить тихо, мало есть и словно бы витать в облаках. Кисейная барышня не должна была хохотать до упаду или прямо смотреть в глаза собеседнику. Опущенные глаза, мягкие, плавные движения, стеснительность (даже если она была тщательно отрепетирована) – такое поведение считалось правильным. Хорошим тоном. Девушка могла быть обладательницей огромного состояния, говорить на шести языках, разбираться в политике, но при этом оставаться для других хрупкой и беззащитной. Помните, как Скарлетт возмущалась, что для поиска жениха ей необходимо казаться глупее, чем она есть? А ведь она – человек того же времени! «Они не способны к сильному чувству! – Говорит персонаж «Мещанского счастья». – Они не способны ни к какому решительному шагу, они не полюбят без позволения папаши». Получалось, что в обществе было принято хвалить «кисейных барышень», но некоторые позволяли себе критику.  Дмитрий Писарев и вовсе прошелся по своим современницам, приписав таким барышням недостаток ума, но посчитав их существами добрыми, и, в целом, безобидными. Чуть позже про таких девушек стали говорить уже в другом контексте – с насмешкой и даже жалостью. Дескать, что ожидать решимости и воли от такого создания? Она же – «кисейная барышня»! А какой смысл сейчас вкладываете вы, когда говорите так? Представлено полотно Д.Данлопа Лесли и Э. Томаса Петера