Измэна

Жена…как много в имени твоём сокрыто тайн, неспетых колыбельных песен и если муж вдруг стал не интересен, толкаешь ты его в порок. Сегодня я не изменял. Сегодня я опять любил свою блондинку, Катёну – девочку-картинку. Как будто бы вернувшись на десять лет назад… - Дай сюда чулок, Котя! – шлепнув по голой жопе, потребовал. - З-зачем, Лёша? – в испуге переспросила. - Как зачем, надену на голову, чтобы если застукают нас в туалете, не узнали меня. - А как же я? Я твоя жена! Меня узнают! - Подумают что ты мне изменяешь с маньяком! – заржал...

- Фёкла Касандровна, - уже привычно зарычал с порога на секретаршу. - Я к вашим услугам, господин шеф! – вскочила со стула, поспешно облизывая с губ пироженовый крем. - Фёкла, ты что там ешь? - П-простите, Лексей Луппианович, не буду больше, - при этом слизав крошку печенья с губы. Вот, демон порока, точно проник в душу моей помощницы, то и дело и искушает. - Кофе мне подай…с пенкой, - сексуально протянул последнее слово и вперил взгляд в секретаршу. - Пять минут, господин, шеф. Устраивайтесь поудобнее на рабочем месте...

Разбуженные демоном соблазна – Фёклой, фантазии о сексе не стихали. Весь день маялся думами: приду домой и отымею Котю. И пусть только попробует мне мазу слепит, рот скотчем залеплю, привяжу к столбикам ножек кровати и выдеру как сидорову козу, чтобы фантазии не затмевали разум, вынуждая хотеть секретарш в возрасте. Решено! Так и будет! В сладком предвкушении настроился на трудовыебудень и работа разом заспорилась. Фёкла более не виляла задом, довольная выписанным бонусом за стриптиз с пенкой. *** Котя, пока всех детей утолкла, вымоталась...

- Фёкла Касандровна, - гаркнул с порога на некрасивую женщину, но сука ухоженную, не чета моей Коте. – Кто звонил, кто приходил, что приносил…, - щелкнул пальцами перед сосредоточенным лицом секретарши, - доложить! Едва не добавив: ать, два, кругом! Улыбнулся. - Есть мой господин, Лексей Лупианович! – и засуетилась, заколдовала над папочками, доставая нужные листочки. И так наклонится, и эдак выпятит жопку. Манерничает, стервозина! Только изображает покладистую святошу, а глянуть в черепушку и увидишь...

Как часто вижу я сон, тот удивительный сон, в котором секс не кажется мне сном… Как наклоняется она и прогибается сполна на всю длину и мощь в экстазе принимая меня… Как лапаю я ягодицы податливой девицы, а просыпаюсь, сжимая простыню в кулак… Но открывая глаза я вижу прежний потолок у себя и слышу: Шум сливного бачка, кряхтение и хныканье ребенка в смежной спальне и напряжение в паху день изо-дня и никакой надежды на утоление голода плоти. И зачем я женился?  Простонал. Отбросив простыню, вскочил с постели, скорее в душ, чтобы спустить ночные грёзы в унитаз...