Сны от Урсулы

На самом деле, этот сон был в самом начале января. Не первого, конечно — Урсёна предпочитала приходить по ночам, а если глупая Двуногая ночью не спит, то лучше к ней прийти наяву, и сказать в лицо веское «мяу». Недовольное, конечно, чем быть довольной, когда глупость двуноговская нарушает расписание? Но в ночь со второго на третье я спала, что тот сурок — утром надо было работать, так что и выбора особого не было. Тогда-то и решила, впервые за долгое время, объявиться моя фамильяришна-красавишна...

Это была совершенно чудесная ночь, потому что Урсула, наконец, пришла ко мне урчать на подушку. Да, ранним утром, так что я проснулась, погладила её, почесала, и уснула обратно счастливая донельзя. Неужели вредина оттаяла? Неужели она тоже скучала по нашим совместным объятиям? Но провалившись во второй сон я быстро поняла, что скоро на эти вопросы ответит она сама. Лично, собственномосечно, так сказать. Во сне пахло зимней свежестью, а запахи я чувствовала только в урсульих снах. Да и осознавала, что сплю, почти только в них...

Дни шли за днями, Урсула вредничала, не приходила мурчать, и совсем перестала мне сниться. Всё в знак протеста против Фортуши в нашей жизни. К тому же, они постоянно воевали. Нет, больше никто никому носов не царапал, но рычание, шипение и возмущение были в наличии. Урсёна не желала делить свою Двуногую ни с кем, и всячески это демонстрировала. Так что и я смирилась с тем, что больше не увижу бупательный нос и умные глазищи там, где могу с ней прямо взять и поговорить. Но в один воистину прекрасный вечер я решила лечь спать пораньше, и закрылась с моей врединой...

В этот раз засыпалось мне удивительно хорошо. Обычно я долго ворочалась и не могла найти удобную позу, а потом упорно пыталась очистить голову от лишних мыслей. Но сегодня голова лишь коснулась подушки рядом с большой пушистой Урсёной — и я оказалась во сне. В нос ударил удивительно весенний аромат цветущих трав, причем каких-то невиданных луговых, а вокруг, впервые за последнее время, вновь была привычная поляна с деревянным «креслом» в центре. Урсула кажется даже не пыталась сохранить интригу, а ясно давала понять, что крепким сном и быстрым засыпанием я обязана именно ей...

В воздухе пахло грозой. Яростной и яркой, такой, какая бывает, когда природа совсем устаёт от людей, и ливень потом длится несколько часов, а молнии сверкают и гремят на всю округу. Но я совершенно точно помнила, что окна перед сном закрывала, так что никакой грозы в квартире я учуять не могла. Тем не менее, хотя я лежала на своей собственной кровати, там отчаянно не хватало Ивана, который должен был там быть. А еще за окном вместо привычного соседнего дома было синее ночное небо, усыпанное яркими, похожими на бриллианты, звездами...

Ложилась спать я с ощущением неясного предчувствия. Вроде бы, все кошки по своим местам, только Урсула очень уж грустна, никто ни на кого даже и не рычал, а прямо в летнем воздухе разлито ощущение ожидания. Как будто перед грозой. Но засыпалось при этом легко и хорошо, как ни странно. И вскоре я поняла, что это неспроста. Вокруг запахло зимней свежестью и одновременно с тем — теплом нагретой летним солнцем кошачьей шерсти, а еще чем-то фруктовым. Аромат был необычайно уютным, а запах я чувствую только в одном виде снов — в урсульих...