Любовь и отношения

Октябрь в этом году выдался особенно серым. Небо словно выцвело, утратив всю свою летнюю лазурь, а ветер настойчиво срывал последние листья с деревьев, устилая тротуары шуршащим золотом, которое никто не спешил убирать. Для Ирины этот октябрь стал метафорой ее собственного состояния – выцветшим, ветреным, полным опавших надежд. Ее муж, Андрей, талантливый архитектор, переживал не лучшие времена. Его последний проект, на который он возлагал огромные надежды, с треском провалился. Заказчик оказался...

В огромном, гудящем улье московского метро, где по утрам каждый вагон превращался в филиал ада на колесах, их взгляды впервые встретились. Она – Арина, студентка журфака, с вечной нехваткой времени и кофе, в помятой джинсовке и с книгой под мышкой, будто щитом. Он – Вадим, работник склада в "Пятерочке", одетый в спецовку цвета морской волны, с пролетарской гордостью во взгляде и пакетом замороженных пельменей в руках. Арина, воспитанная в атмосфере старинных книг, театральных премьер и утонченных...

В кафе "Назад в Будущее" всегда пахло ностальгией, как будто кто-то открыл капсулу времени, наполненную ароматом жевательной резинки "Turbo", тамагочи и потёртых джинсовок. Музыка играла соответствующая: Ace of Base, Руки Вверх, Иванушки International – полный комплект для тех, кто вырос в бурные девяностые и нулевые. Игорь сидел за столиком, потягивая пиво "Балтика 9" (дань памяти бурной юности) и листал ленту соцсетей. Он был типичным офисным планктоном, как говорили его друзья: белоснежная рубашка, галстук в полоску, очки в модной оправе...

В доме Петровых царила атмосфера домашнего уюта и легкого хаоса, присущего семьям с детьми. Как будто фея, устав от волшебства, решила попробовать себя в роли домохозяйки и оставила после себя креативный бардак. Повсюду валялись игрушки, разбросаны книжки, а на кухонном столе мирно соседствовали недоеденный бутерброд и черновик диссертации. Катя и Сергей Петровы были женаты уже десять лет. Их отношения прошли проверку временем, детскими болезнями, ипотекой и ремонтом – словом, всем тем, что обычно называют "семейным счастьем"...

В аудитории N307, где обычно царил полусонный дух лекций по истории философии, запахло весной. Не в буквальном смысле, конечно. До весны было еще как до защиты диплома – долго и муторно. Но в воздухе появилось что-то неуловимо новое, как глоток свежего воздуха после затянувшейся сессии. Виновником этого весеннего настроения, сам того не подозревая, был профессор Андрей Сергеевич Смирнов, молодой и перспективный преподаватель с кафедры истории и философии. Андрей Сергеевич был, как говорили студентки, "крашем всего потока"...

Время медленно ползло вперед, словно поезд, застывший на запасном пути, пока стрелочник размышлял над картой маршрутов. Стрелочные часы над перроном показывали половину десятого вечера, и Павел нервно переминался с ноги на ногу, поглядывая на табло прибытия поездов. Его сердце билось быстрее каждого объявления диспетчера, повторявшего одно и то же слово снова и снова: «Прибытие... задержано». — Ну вот, опять эти железные дороги, — пробормотал он себе под нос, вспоминая анекдоты о пунктуальности российского транспорта...