Песнь рассеянных звёзд

Время текло незаметно, как ручей сквозь пальцы. Эри сидела на том же утёсе, где когда‑то впервые услышала шёпот звёзд. Теперь этот шёпот стал её дыханием, её кровью, её сутью. Она больше не различала, где кончается она и начинается мир — всё слилось в единую мелодию, в которой каждый звук находил своё место. Рядом с ней лежал старый дневник — исписанный от корки до корки, но уже не нужный. Слова больше не могли вместить то, что она знала. Они стали лишь следами на песке, смываемыми прибоем вечности...

Солнце вставало над Аэл‑Тарном, окрашивая облака в золото и пурпур. Эри стояла на том же утёсе, где всё началось, и чувствовала: что‑то неуловимо изменилось. Воздух был гуще, наполнен отголосками мелодий, которые раньше можно было уловить лишь в особые мгновения. Теперь же они звучали непрерывно — тихий хор мира, который прежде оставался незамеченным. Она подняла руку, и ветер послушно обвился вокруг пальцев, напевая простую, но пронзительную мелодию. Это уже не было чудом — это стало естественной частью её бытия...

Пробуждение было возвращением. Эри открыла глаза — и впервые за долгое время ощутила под собой твёрдую землю. Тёплый ветер коснулся лица, принёс запах цветущих трав и далёкого моря. Она лежала на склоне холма, поросшего серебристой травой, а над ней раскинулось небо — обычное, с белыми облаками и ярким солнцем. — Мы дома, — сказала она, не спрашивая, а утверждая. — Или это новый мир? — тихо спросил Кайл, приподнимаясь рядом. — Это наш мир, — ответила Мирра, сидящая чуть поодаль. — Но он стал другим...

Пробуждение было тихим. Эри открыла глаза — и не почувствовала ни пространства, ни времени. Не было ни земли под ногами, ни неба над головой. Была только мелодия — та самая, что родилась из сплетения семи миров. Она звучала внутри, вокруг, сквозь всё сущее, и Эри вдруг осознала: она больше не отделена от неё. Она — часть этой песни, как капля — часть океана. — Мы больше не «мы», — произнесла Лия. Её голос не раздался в воздухе — он прозвучал в сознании каждого. — Мы — песня. — И песня — это мы, — добавил Тарин...

Пробуждение было многослойным. Эри открыла глаза — и увидела сразу семь картин. Каждая жила своей жизнью, но все они переплетались, как нити в гобелене. В одном мире катились волны‑симфонии, в другом — горы выводили басовые партии, в третьем — ветер сплёвывал мелодии из листьев. Звуки проникали сквозь образы, цвета обретали тембр, а запахи складывались в аккорды. — Мы одновременно везде, — прошептала Лия. Её голос звучал семью разными интонациями. — И в то же время — нигде. — Мы стали проводниками, — ответил Тарин...

Пробуждение было многоголосным. Эри открыла глаза — и вместо тишины услышала хор. Не мелодию, не песню, а сплетение тысяч звуков: шёпот ветра, перестук капель, трели невидимых птиц, гул далёких океанов. Каждый звук имел цвет, каждый цвет — вкус, каждое ощущение — форму. Мир вокруг перестал быть монохромным: он переливался, пульсировал, пел. — Мы больше не в одном месте, — сказала Лия. Её голос звучал одновременно рядом и где‑то вдали, как эхо в горах. — Мы — в перекрёстке. Постепенно проявились очертания...