Бессильные размышления
Диме Князеву Когда мой друг по Будапешту
бродил в ночи и пил вино,
я дома кис, смотрел в окно,
лелея слабую надежду
окончить начатый роман.
И в этом тщении немалом
служил мне шатким пьедесталом
промятый задницей диван.
Но мысли в голову не лезли,
язык горел от табака,
и импотентская тоска
меня кромсала сотней лезвий.
Да, думал я в который раз,
искусство схоже с онанизмом, —
лишь истощенье организма
венчает творческий экстаз.
Хоть на земле никто не может
творца блаженство разделить,
но похоть тайная творить
его до самой смерти гложет...