Тёщеньки и свекрушки

Её пальцы впились в его рукав с такой силой, что костяшки побелели. — Мам, я смертельно устал, — Дмитрий попытался пройти в комнату, но она преградила ему путь, встав в дверном проёме. — Давай завтра, я умоляю. У меня голова раскалывается. — Это не может ждать до завтра! — её голос зазвенел, став пронзительным и нервным. — Твоя Света сегодня опять до восьми где-то шлялась! Работа, говорит! А я тебе одно скажу – работа - отговорка, до темноты нормальные люди не работают! — Мам, прекрати, — он попытался...

(Анна Петровна одна на кухне, наливает себе чай, смотрит в окно и размышляет вслух) И зачем он только её привёл в наш дом? Музейный экспонат, не женщина. Весь день за компьютером щёлкает, а борщ настоящий сварить не может. Говорит: «Дима любит мои салаты». Это ты салатом назовёшь – листик зелёный, семечки эти белые? Мужчине мяса нужно, картошки, а не траву жевать. Всё у неё не так. Мои шторы сменила – «тёмные». Фиалки с подоконника убрала – «пыль». Кота завела, этот клубок шерсти по всему дивану валяется...

— Она меня бесит. БЕ-СИТ. Каждый её вздох, каждое слово «сыночек» сквозь губу. Я готова кричать. — Дыши, — Катя подвинула к ней круассан. — Расскажи. Что сегодня случилось? — Всё! Всё случилось! Она принесла Дмитрию носки. Шерстяные. В июле. Сказала, что я плохо за ним слежу, и он у меня «заледенеть» может. Потом переставила все банки в моём шкафу. Потом начала мыть пол на кухне, когда я ужин готовила! Под ногами вьётся! — Классика, — вздохнула Катя. — А ты что делала? — Что я делала? Я молчала!...

— Три дня ходишь, как в воду опущенный. Думаешь, она одна такая на свете? — Мама, отстань, — Дмитрий безучастно ковырял ложкой в тарелке. — Я её люблю. — Любишь! — свекровь язвительно рассмеялась. — Она же тебя бросила! Собрала свои шмотки и свалила к подруге. А ты тут ноешь. Не мужское это дело. — А какое мужское? — он поднял на мать воспалённые глаза. — Терпеть, когда ты каждый день её унижаешь? Когда ты требовала, чтобы она тебе отчитывалась, сколько денег тратит на продукты? — А это моё право! Я в этой квартире наведу порядки! — Анна Петровна ударила ладонью по столу...

— Помочь? — Светлана нервно рассмеялась. — Перестилать нашу постель в семь утра — это помощь? Искать в шкафах грязное бельё — это помощь? — А что в этом такого? — свекровь подняла на неё удивлённые глаза. — Я же мать Димы. Я с пелёнок знаю, какие простыни ему нравятся. — Но он теперь взрослый! И эти простыни он делит со мной! — Светлана с силой поставила на стол тарелку. — Вы не даёте нам ни минуты личного пространства! Анна Петровна медленно отпила чаю. — Молодая ещё ты, чтобы понимать. Мой Димочка всегда был слабым мальчиком...

Анна Петровна (мать Дмитрия) строго поправляет сумку. Людмила Васильевна (мать Светланы) с безобидным видом пьёт воду из бутылки. Анна Петровна: Ну, так я и думаю, очередь за мной. Я ещё в прошлый раз всего три дня погостила, а ты целую неделю сидела. Людмила Васильевна: (вздыхает) Аннушка, дорогая, так вышло-то случайно. У них тогда трубу прорвало, я помогала. А сейчас у Димочки спина прихватила, я ему мазью растираю, свою, домашнюю. Ему только моя и помогает. Анна Петровна: Спина? У моего сына?...