«Дурсли: портрет семьи, боящейся волшебства».
Если присмотреться к Дурслям, мне почему‑то не хочется их осуждать. Хочется понять — как человек постепенно превращается в то, чем они стали. Как день за днём, слово за словом, жест за жестом выстраивается эта неприступная стена из правил, запретов и громких фраз про «как положено». Возьмём Петунию. В ней ведь нет изначальной жестокости — есть боль. Та самая боль, которую многие из нас хоть раз испытывали: «Почему не мне? Почему ей — а мне нет?» Когда сестра получает волшебный дар, а ты остаёшься с кастрюлями и стиркой, это ранит...